«Золотая маска» в разгаре: в бой идут тяжеловесы. «ВД» рассказывает о постановках, претендующих на звание «Лучший спектакль большой формы».
«Враг народа»
8, 11 апреля
МДТ–Театр Европы в Малом театре
Все спектакли Льва Додина надо смотреть — это знают даже те, кто вообще не ходит в театр.Правда, в последнее время постановки МДТ стали казаться немного архаичными. Но в прошлом сезоне мастер явно пережил ренессанс. На «Маску» выдвинуто сразу два спектакля, один лучше другого: «Коварство и любовь» по Шиллеру и «Враг народа», в котором знаменитая пьеса Ибсена стала поводом для философских размышлений о природе человека и устройстве общества. И то и другое, самипонимаете, оказывается весьма далеко от совершенства. И над тем и над другим поднимается доктор Стокман Сергея Курышева — абсолютно негеройского вида сутулый ботаник в растянутой вязаной кофте и дурацкой шапочке. Однако пафосного сравнения тут не избежать: Курышев играет так, что становится ясно — вот на таких чудаковатых Стокманах и держится мир.
фото: пресс-служба фествиаля «Золотая маска» / Виктор Васильев
«Братья»
8, 9 апреля
«Гоголь-центр»
Ходят слухи, что прежде, чем взяться за «Братьев», кинорежиссер Алексей Мизгирев («Бубен, барабан», «Конвой») не только не работал в театре, но даже не бывал в нем как зритель! Что ж, если это и правда, то она лишь подтверждает старую истину: дух веет, где захочет, а талант, если он есть, все равно прорвется наружу. У дебютанта Мизгирева вышел жесткий, талантливый спектакль о молодых провинциальных парнях, которых безжалостно ломает большой город. За основу «Братьев» взят сценарий великого фильма Висконти «Рокко и его братья», адаптированный к нашим реалиям драматургом Михаилом Дурненковым. Сцена «Гоголь-центра», с двух сторон от которой расположены зрители, превращается в ринг; бокс, которым занимались герои Висконти, переселившиеся в Милан, в современной Москве стал боями без правил. Молодые, хорошо тренированные артисты «Седьмой студии» органично сосуществуют и с профессиональными борцами, и со старшим поколением артистов прежней труппы Театра имени Гоголя. Виктория Исакова играет роковую,тянущую героя в омут красотку Надю на таком уровне, что не стыдно сравнивать ее с великим кинопрототипом — у Висконти эту роль исполнила Анни Жирардо. Внешность же юного Риналя Мухаметова ничуть не уступает красоте молодого Алена Делона, сыгравшего Рокко. Можно делать ставки, что в самое ближайшее время у служебного входа «Гоголь-центра» Риналя (он же, кстати, снялся в роли д’Артаньяна в новых «Мушкетерах») будут встречать толпы поклонниц.
фото: пресс-служба «Гоголь-центра»
«Москва – Петушки»
11 апреля
«Студия театрального искусства п/р С. Женовача»
Поначалу трудно было поверить, что Сергей Женовач поставит знаменитую поэму Венички Ерофеева (написанную, кстати, прозой, но с таким поэтическим захлебом, что всякий читавший помнит ее почти наизусть). Дело в том, что язык поэмы столь же далек от советского официоза, как Москва от Петушков, куда так долго добирается герой Ерофеева. Текст, несмотря на всю поэтичность, изобилует такой откровенной лексикой, какой мы никогда не слышали из уст актеров «Студии театрального искусства». Однако «женовачи» оказались хотя и хорошо воспитанными, но не ханжами, и освоили этот текст почти без купюр. А уж как играет Веничку молодой Алексей Вертков, стоит увидеть, даже если вы еще не читали Ерофеева. Отдельный бонус при просмотре — грандиозная люстра из водочных бутылок, когда-то давно сделанная художником Давидом Б-ровским для так и не поставленного спектакля Юрия Любимова и повешенная его сыном, художником Александром Боровским, аккурат в центре зрительного зала. Так что, когда Веничка произносит знаменитое «Я, чтобы не очень тошнило, принялся рассматривать люстру над головой. Хорошая люстра. Но уж слишком тяжелая. Если она сейчас сорвется и упадет кому-нибудь на голову — будет страшно больно...», зал, хохоча, клонится в стороны от злополучной стеклянной красавицы.
фото: Екатерина Цветкова
«Участь Электры»
4, 11 апреля
РАМТ
Решение Алексея Бородина замахнуться на трилогию Юджина О’Нила — шаг рискованный, так как пьеса многословна, а ритмы ее явно не соответствуют сегодняшним скоростям. Однако в РАМТе набили руку на трилогиях — взять хотя бы девятичасовой «Берег утопии» по Стоппарду, уже лет шесть подряд идущий с аншлагом.Тот, кто хорошо помнит античный миф про Электру, наверняка разглядит его в сюжете О’Нила: с войны приходят отец (Илья Исаев) и сын (Евгений Редько), мать (Янина Соколовская) убивает мужа, дочь (Мария Рыщенкова) манипулирует раненым братом…Семейная трагедия превратилась в три динамичных акта, пронизанных музыкой Натали Плэже и помещенных художником Станиславом Бенедиктовымв дом-лабиринт, над которым тревожно и неподвижно застыла луна — поклон триеровской «Меланхолии». Нет, на дом она не упадет, но участь этой семьи, как и участь античной Электры, предрешена. К финалу лица героев превращаются в выбеленные трагические маски.
фото: Сергей Петров
«Добрый человек из Сезуана»
11, 12 апреля
Театр им. А.С. Пушкина
Спустя полвека после премьеры Юрия Любимова, надолго закрывшего тему Брехта, Юрий Бутусов рискнул взяться за пьесу, когда-то поменявшую ход развития русского театра. Формально постановку Бутусова можно назвать антиподом любимовского спектакля — от общественного пафоса она уходит к частной драме маленького человека. Даже брехтовских богов здесь воплощает одна бледная, измученная девочка — в иные моменты героиня Анастасии Лебедевой даже кажется двойником Шен-Те (Александра Урсуляк) — лохматой чувырлы с потеками черной туши на физиономии, устало ковыляющей на огромных каблуках. За гостеприимство боги ссудили Шен-Те немножко денег, и она открыла табачную лавку — маленький бизнес, который ненасытные соседи и бессовестный любовник норовят растащить по частям. «Я не хочу высчитывать, во сколько мне это обойдется», — вопит Шен-Те, отстаивая свое право творить добро. Но, поняв, что идет ко дну, преображается в расчетливого Шуи-Та, своего вымышленного кузена. Клея усы, надевая брюки и пиджак, распустеха Шен-Те на наших глазах становится элегантным господином. Но чем ближе к финалу, тем неряшливее будут эти превращения — из-под рубашки начнет выпирать беременный живот, а из-под котелка — локоны. В спектакле Бутусова два образа неслучайно срастаются в один — за минувшие полвека мир понял: абсолютно доброго человека не существует, как не существует и воспетой Брехтом справедливой социальной системы, даже если она именуется социализмом. Последний монолог — слова о несправедливом мире, в котором добро не выживает без зла, — Александра Урсуляк пропевает как зонг и достигает такого накала, которому позавидовали бы и немецкие экспрессионисты, и даже, может быть, Юрий Любимов. В общем, пять номинаций на «Маску» — за лучший спектакль, работу режиссера, работу актрисы, за оформление (Александр Шишкин) и роль второго плана (Александр Матросов) — это вполне справедливо. От себя добавим: у Александры Урсуляк есть все шансы выиграть.
