Оперу Верди «Риголетто» все с детства знают, то есть привыкли особенно о ней не задумываться. Сердце красавиц, как известно, склонно к измене, вроде бы был какой-то Герцог, а Риголетто его за что-то недолюбливал. А кто он был, этот Риголетто? Шут, кажется.
После паузы в четверть века оперу можно будет услышать в Большом. Теперь ее исполнят дирижер Эвелино Пидо, выпускники и артисты Молодежной программы Большого театра (есть надежда, что они, как обычно, все сделают хорошо) и пара более известных, но все же не звездных певцов.
Все это славно, но не очень интересно. Однако в истории есть интрига: режиссер спектакля — именитый Роберт Карсен, ставивший спектакли от Ла Скала до Метрополитен-оперы. Карсен — это тот, у кого на сцене мужчина в наброшенном на плечи пиджаке курит под надписью «Курить запрещено», а любой положительный персонаж обрастает чертами плохиша. И у всех героев творческие профессии. И все они норовят походить перед опущенным занавесом. То есть Карсен уверенно эксплуатирует формулу про весь мир — театр, такой, из которого и захочешь — не выберешься.
Действие карсеновского «Риголетто» происходит для разнообразия не в театре, а в цирке. Именно в цирке место шуту — артисту, о котором мы знаем только, как он выглядит в гриме. Какой он на самом деле, не разобрать — похоже, что отец-деспот, сживающий дочку со свету, злобный завистник. А может быть, просто убийца. Мы ничего не знаем о смехаче — зато он с арены смотрит на нас так пристально, что поневоле поймешь, почему коулрофобия — боязнь клоунов — стала распространенным недугом XX века.
Для Карсена Риголетто — герой страшный. Сочувствовать ему нельзя — только его несчастьям; а причиной этих несчастий является он сам, а не очаровательный и безалаберный Герцог.
И не интрижки Герцога занимают Карсена. Его интересует история взросления Джильды, дочери Риголетто. Ее решение отдаться молодому повесе здесь — не девичье легкомыслие, а мучительная попытка проявить волю, выйти за свои границы. В вихре цирковой вакханалии ей единственной суждено встретить смерть — которая уже была высмеяна и разыграна в первые минуты карсеновского спектакля, когда в балаганном представлении гибнет резиновая секс-игрушка.
Говоря о своей постановке, сам режиссер сравнивает «Риголетто» с пьесами Беккета, где одинокие персонажи не живут всерьез, но их игры несут в себе реальную опасность. Но игровое пространство отменяет любые вопросы морали — и становится зоной схождения для Карсена и Верди. Им обоим очень важно именно то, что морали нет — Джильда просто умирает, Герцог просто уходит, а Риголетто просто остается наедине со своим проклятием.
