Спектакль Капитал
Сспектакль по пьесе скандально известного писателя Владимира Сорокина, написанной специально для театра. Сюжет пьесы несколько фантастичен: рекламу некого банка испещряют масонские знаки, а лицо главы банка (актер Игорь Гордин) – столь же таинственные шрамы. И чем больше их становится, тем успешнее идут дела. Если вы неравнодушны к современности и замечаете знаковые события в повседневности – вам сюда.
Анонс «ВД»: Пьеса про совесть
«Наш театр остается по большей части косным, обслуживающим инерционные, интеллигентские и во многом советские ожидания зрителей», – мнение о публике в последние годы остается неизменным.
Главным борцом с косностью в современном искусстве он, как и многие другие, считает писателя Сорокина. Премьера пьесы «Капитал», написанной специально для режиссера Боякова и его «Практика», 31 мая состоится в красно-черно-белом подвале в Трехпрудном переулке.
«Капитал» – пьеса не о призраке коммунизма, как можно было бы подумать, а о тяжелых буднях банковских работников. Директор банка платит за денежные махинации в буквальном смысле лицом: ему ежегодно наносят культовые шрамы, каким-то таинственным образом обеспечивающие благополучное функционирование его учреждения.
Кульминацией пьесы и спектакля становится ритуальная игра в «ходора» – выдавливание из себя по капле (с помощью специальных щипцов) не раба, а жалостливого, стыдливого, а значит уязвимого человека. Сам Бояков и его актеры уверены, что «Капитал» – пьеса про совесть. В главной роли – театральная звезда Игорь Гордин.
Мария Львова
Опубликовано в № 22 (31 мая - 10 июня 2007 года)
Отзывы о «Капитал»
Читайте про другие
события
Статьи по теме
Актеры «Капитал»
Смотреть всех актёровДругие спектакли / драма
Как Фауст ослеп
Спектакль «Как Фауст ослеп» – это погружение в поэтический мир образов Иоганна Вольфганга фон Гёте и слога Бориса Пастернака (автор перевода), изысканное музыкальное и пластическое оформление, завораживающая сценография и яркая актерская игра.
Плутни Скапена
Новая комедия Мольера в репертуаре «Сатирикона» внешне расположилась в той же сценографии, что и «Лекарь поневоле", но этот спектакль радикально другой.