Спектакль Дракон

Трудно вообразить постановку «Дракона» без переклички с современной политикой – и в спектакле Марата Гацалова ее при желании несложно разглядеть. Это, во-первых, его спор с осторожным оптимизмом Евгения Шварца: режиссер читает сказку-антиутопию 1944 года с позиции постсоветского человека, не разделяя веру автора в бескорыстных борцов за свободу. Потом, это официальная эстетика Вольного города, где тюремная бравада смешана с русским почвенничеством: Дракон – моложавый гоп-король с золотой цепочкой на голом торсе, секретарь Генрих не снимает казачьей папахи, а свита то и дело тянет заунывную народную песню.
Но самое интересное здесь – не рифмы с Россией 2019 года, а средства, которыми режиссер создает атмосферу несвободы и страха. В спектакле нет ни одного клише, ни одного очевидного решения: Гацалов делает все, чтобы обмануть ожидания зрителей. «Дракон» идет почти в полной темноте, единственные источники света – открытые двери партера и налобные фонарики актеров. Никто не повышает голос, а пустая сцена почти всегда безлюдна: горожане жмутся между рядами кресел, остерегаясь открытых пространств, как крыса из «Рикки-Тикки-Тави». А главное, персонажи Шварца, за исключением Дракона, выглядят намного старше, чем их обычно представляют: ощущение, что сам городской воздух отнимает у них молодость раньше срока. 

Антон Хитров