Спектакль Я убил царя

«Лично я правнук одного из тех горожан, кто слышал выстрелы ночью, но перевернулся на другой бок, подбил подушку и дальше спать. А проснулся мой прадед только через пятнадцать лет, в сталинском лагере. И кто виноват?» - Олег Богаев, будучи сам жителем Екатеринбурга, определил жанр, в котором написана пьеса, как пост- документальный.

«Когда я оказался в Германии в середине 1990-х годов, первое, что мне там сказали: вы из города, где убили царя. Это наш мощный бренд…»

Семь актеров, семь монологов, и у каждого своя история и своя правда. Уборщица в Ипатьевском доме, водитель грузовика, официантка, накрывающая обеды для семьи Романовых, сам владелец дома Ипатьев, белый офицер, торговец с рынка, гимназистка, журналистка…

Спектакль построен в форме допроса, но мы не видим следователя – да и есть ли он, или это разговор со своей совестью?

На вопрос «Жалко ли вам царя?» один из свидетелей отвечает так: «Нет, не жалко, он для меня только буквы в газете».

Спектакль Владимира Мирзоева сделан и сыгран так, что через буквы в газете начинают проступать живые люди, и истории этих людей никого не оставляют равнодушными. Здесь нет ответа на вопрос «Кто виноват?», каждый из зрителей должен найти его сам.

Кто убил царя?

Купить билеты на спектакль

«Ты убил царя. Он убил царя. Они убили царя. Мы убили царя.

Так кто же убил царя? «Вы и убили-с». Уборщица в доме Ипатьева, начинающая спектакль с жалобы, что кровищи налили, а ей вытирать. Маляр, которому поручено было закрасить окна дома снаружи, чтобы царская семья не видела света. Официантка, подворовывающая вещи царской семьи и сбывающая их на рынке. Офицер царской армии, который со своими товарищами очень хотел освободить высочайшее семейство, да времени не хватило – экзамены в военном училище. Аптекарь, отдавший свои запасы извести. Шофер, перевозивший трупы. Местный доходяга, помогавший рубить трупы. Семь персонажей – каждый со своим монологом. Точнее – с ответами на вопросы кого-то невидимого, вопросы, которые слышит только он. То ли допрос, то ли сам Страшный Суд грянул. Каждый рассказывает про ту страшную ночь – все знали про трагедию, ну а что? «Ненуачо?» Каждый занимался своими делами… 

Владимир Мирзоев сотворил почти чудо – он сделал спектакль, в котором нет взаимодействия персонажей, но монологи (пьеса Олега Богаева), отлично разыгранные актерами, создают полное ощущение ансамбля, такой слаженной командной игры, какую не всегда увидишь в «партнерском» театре. Отдельное спасибо Володе за Елену Кореневу – он словно выхватил из ножен ее такой зрелый и такой молодой талант, поднес спичку – и этот талант заполыхал так, как, кажется, не полыхал даже по молодости. Ее монолог от лица пуделя Джоя – собачки цесаревича – высокая трагедия (зря смеетесь). Отличный Олег Дуленин, играющий царя, Юровского и Ипатьева. Вообще все актеры хороши – Александр Доронин, Юлия Салмина, Мария Карлсон, Сергей Беляев, Дмитрий Асташевич. А учитывая, что репетиции шли по зуму и только четыре дня – вживую, можно считать спектакль подвигом.

Так кто же убил царя? Я? Ты? Он? Она? Я, ты, он, она, вместе – целая страна»

- Екатерина Барабаш (публикация от 15.10.2021, в сети Фейсбук)

«Из подвалов Ипатьевского дома в подвал Московский, из отшлифованных текущей политикой партии статей в мелочное и подлое перетряхивание панталон с барахолки с фальшивыми «царскими» вензелями. Вереница «хат с краю» образует колоссальную громаду, перемоловшую вместо Царской семьи остатки выстраданной многими веками национальной нравственности.

«Православный(-ая)», не колеблясь рапортует каждый из свидетелей, по мере продолжения рассказа донельзя оскверняя факт веры. Не кради, но если сапоги не добрые, то и кражи нет. Не прелюбодействуй, но если вдове тяжело, то и греха никакого не будет. Не желай дома ближнего своего, ни раба его, ни вола его, ни осла. О Георгиевском кресте и шелковых корсетах ни слова - выходит, благое дело.

Глобальная, всеобъемлющая подлость, безвозвратно развернувшая историю вскрывается в мелочах - крышечки от шкатулочек, безголовые солдатики, капроновые чулочки - в куче бесполезного барахла итог правления целой династии, огромная историческая веха, измеренная дамским бельём. Обыденность, которая пугает до онемения. Бытовой омут легко скрывает в заботах о нехватке керосина и испорченных диванах, пожалуй, самую масштабную трагедию прошлого века. Крах отечественной морали происходит даже не под банальный звон монет - под звон закрашенного краской стекла.

«Чтобы жили как рыбы. Ну, как будто как рыбы».

Окна закрашивают царской семье, а слепнет богом избранный народ. И злости ни в ком, ни на грамм - спас бы каждый, не задумываясь бы спас! А задумавшись?

А задумавшись... ну, если пуля шальная? А если Красные? Не Красные, так Белые. То расстрелом стращают, то Царю башку оторвут, а дома тёща молоком обварилась. Сам понимаешь - не до Самодержца.

От нескладных и нарочито глупых бесед режиссер мастерски уводит спектакль в поле ирреальных психофизических символов и метафор. Маленький человек с рыжей бородкой в костюме из червей приглашает к поминальному обеду. Разумеется, «маленький человек» безусловно и категорично отписан от июньских событий свидетельствами и документами. Да и костюма из червей никакого нет - вполне себе привычный черный костюм. И галстук чёрный, в мелкий светлый горошек. И бородка рыжая сохранилась прекрасно, и от бывшего рабочего места в двух шагах.

Проводником между рациональным и иллюзорным выступает великолепная Елена Коренева, удивительно гармонично сочетающая «старую школу» с абсурдным, почти сатирическим гротеском. «Раньше у меня были кудри» то ли повествует, то ли бессвязно скулит Пудель Джой, заставляя оборваться в грудине чему-то тяжелому. Собачья преданность заканчивается на людском предательстве.

«А я им говорю - это же... люди» - выворачивает наизнанку жалкие остатки человечности в стороже, похожем на человека менее всех, Сергей Беляев. Два его образа - две самых крайних полярности в градации человеческой низости. Сгорбленный юродивый Стрелочник сострадает, следовательно, спасётся. Высокий, статный Маляр с серебряным портсигаром обречён.

Раскалённая, нервная вибрация беспросветной ненависти прошибает зал током ещё при одном появлении тени Александра Доронина, идёт впереди него и въедается под кожу от одного случайного пересечения взглядом с мертвенно-безумными глазами Комиссара Ермакова. «Мне вас всех жалко» - мрачно резюмирует Комиссар, обличая в неизбежности кары каждого.

Эффект неподдельного ужаса достигает апогея на беззвучной молитве убиенного Николая, в исполнении Олега Дуленина. Та степень откровенности, которую сыграть невозможно; шокирующий переход из Самодержца в Страстотерпцы в предельной близости к зрителю, отсчитывающему семь ударов-выстрелов. Белый погребальный саван тонет в наступающей темноте, свет гаснет не на сцене - свет покидает души людей. Без Царя на престоле, без царя в голове.

«Так кто же убил?» истерично бьется внутренний голос зрителя, мечется взглядом по кровавому озеру на полу, бурым пятнам на юбке поломойки и с ужасом застывает на собственных руках.

«Да Вы убили, батенька. Вы и убили-с».

- Юля Строгая (публикация в Фейсбук от 30.09.2021)