Спектакль Человеческий голос

Пьеса 1928 года, в одном действии, популярная, много вариантов воплощения сюжета есть.
И опера Пуленка, и кино, и спектакли. В таком ряду не просто выделиться. В МТЮЗе перевели пьесу на пластический язык, и это оказалось так естественно.
Женщина на грани нервного срыва и депрессии. Ее бросил возлюбленный, он женится на другой и сообщил ей об этом.
А в результате получается, что нам нравится на это смотреть.
Например, что интересного мы видим.
То, как Алла Онофер (Офелия чистейшая) присядет у стола и головой поникнет, вспоминая. А это боль. То как она рисует на полу, ее рисунок - это контур тела мужчины (по пояс, волноваться не о чем), потом ложится на пол, мечется и проживает травму. Вот каково оно, остаться без партнера. На миг, на месяц, навсегда.
Это то чувство и та память, которую нужно стирать. Илона Борисова (Бри ван де Камп, пугающее сходство) справляется с задачей, намачивает тряпку, натирает пол с рисунком. Да, только так получится выжить, когда все в твоем положении – гнев и утрата. Способ один: взять оружие (тряпка и ведро с водой), сформировать хват, чтоб ввести его в действие (намочить всепоглощающей водой), и уничтожить предмет беспокойства.
Еще нам нравится Полина Одинцова. В ее движениях (Валькирия, одна из них, Гунн или Гондукк, порою Регинлейв) нет и не может быть надлома. Уверенное, сильное и волевое тело, даже в расслабленной позиции – угроза, однако голос – вдруг нежен и высок. Она сжимает провод телефона (а потом его порвет, и это порыв боевой девы, а не срыв в истерике) и трепетно беседует с предметом своих чувств. Пытается казаться безопасной. Могла б этот аппарат и об колено разнести. Но нет. Даже такой, полу-божественной натуре, суждено попасть в ловушку неудачной любовной истории.
В спектакле есть и про удачную, так мне показалось.
В целом, история вышла правдивая, с живой кровью, о страдании сердца, покинутости, пустых порывах в одинокой комнате, и преодолении, в телесном смысле и душевном, всего этого, иногда неизбежного.
А дальше - только улыбаться. Ведь все проходит, в меру незаметно, в том числе и час с небольшим, как пуля дикого охотника, пролетел, задев не тело зрителя- но чувства.
Режиссер спектакля – Виктория Арчая.

Одна сцена из него примерно соответствовала тому, что была в одноименном фильме Альмодовара, когда женщина, отвыкшая спать одна, долго ворочается и не может уснуть, а на простыне на свободном месте нарисован мужской костюм...

Я был на втором показе, но атмосфера была в принципе такая же, как бывает на первом — множество цветов и контрамарок, выход к зрителям режиссера спектакля и режиссера театра… Так что неизвестно, как отнесется к этой работе обычный зритель, а театралы — рукоплескали.

Что такое пластический спектакль, в котором молодые актрисы — не в трико?
Сначала мне захотелось получить либретто, так как жесты героинь были не ясны. Но вскоре произошло «наведение на резкость», и каждый эпизод стал понятен. Вкратце говоря, женщина брошена, но любимый иногда звонит. Отсюда — название. Сама брошенная перешла в режим автоматизма, поэтому некоторые метания, которые казались поначалу бессмысленными, таковые и есть.
Одну героиню играют три женщины. Это абсолютно оправданно. Возьмем, к примеру, танцы «леди стайл» — там всегда выступают целым кордебалетом, иначе на сцене не хватает заполненности. Описываемый спектакль проходит в однокомнатной сцене "Игры во флигеле", которая расположена в отдельном особняке. Для камерной студийной обстановки три актрисы — в самый раз.

Описывать увиденное мне даже в голову не придет. Просто опишу интродукцию. По ней уже будет понятен базовый язык действа.
Одна из женщин привинчивает ножки к столу, с целью собрать мебель из коробки. Сначала нашлись только три из них: стол уже мог самостоятельно стоять, но — очень неустойчиво. Тогда другая женщина залезла под стол и попыталась соорудить ножку из двух своих предплечий, что очевидно не удалось. Как видим, режиссер имел ввиду, что с уходом другого человека образовалась пустота (гигантская дыра), которую не удается заполнить собой, и в целом — неустойчивое состояние. В литературе, кино, театре и песне его принято рассматривать на примере женщины. Подобных произведений о мужских потерях — считанное число. Ну вот и смотришь очередную женскую версию — и без антракта, само собой.