Отзывы о "Девять"

В Театре Гоголя ремонт. Идем по стрелочкам, следуя указанию молоденьких смотрительниц. Пролеты пожарных лестниц и бесконечные коридоры приводят наконец к цели. Вот оно, знаменитое фойе, заполненное граффити, а за ним маленький зал. Вместо задника полукруглая фанерная стена и по двери с каждой стороны. Из декораций две черные скамьи, стол и стул. В углу Лёля и Илья Куликов. Они в зале ожидания аэропорта. Ждут рейс Куликова и начало спектакля. В другом углу трое музыкантов и стюардесса. Тоже ждут. Такой вот минимализм 60-х. Смотрим "Девять".
Забегая вперед, скажу, что специально пересмотрела вчера знаменитый фильм Михаила Ромма "Девять дней одного года", по мотивам которого и был поставлен спектакль. Кстати, лучший фильм 1962 года, а Алексей Баталов, исполнивший в нем главную роль, лучший актер того же года по версии журнала "Советский экран". Такой знаменитый первоисточник испортить было бы обидно. Но мои опасения оказались совершенно напрасны. Драматург Валерий Печейкин, режиссер Сергей Виноградов и компания не только ничего не испортили, но и добавили ко всему тому, за что мы любим неореализм в кино 60-х, собственный молодой взгляд на знакомую историю.
Фильм Ромма оказался на удивление подходящим для сцены, даже именно для камерной сцены. Локация зала ожидания аэропорта мгновенно меняется на палату в клинике, куда попадает главный герой физик-ядерщик Дмитрий Гусев(Александр Хотенов) после облучения, потом на ресторан, квартиру героя, дом его отца, ученый совет и снова палату. И дело даже не в мобильности и отсутствии декораций. Камерность спектакля приближает эту щемящую историю любви вплотную к зрителю. А, как в фильме, так и в спектакле, это прежде всего история любви. Поэтому даже спустя 60 лет история эта смотрится невероятно современно. В зале много молодых людей, и их живая реакция на происходящее на сцене говорит сама за себя. Актеры предельно достоверны, и их игра, а скорее даже жизнь, ограниченная маленьким полукруглым пространством, одинаково понятна и близка совершенно разным поколениям.
Лёле, героине Екатерины Стеблиной, с одной стороны невероятно повезло, она полюбила прекрасного человека и ее любовь взаимна, а с другой стороны, этот человек готов, ни на минуту не задумавшись, пожертвовать собой ради науки. Именно поэтому он изначально отталкивает Лёлю, зная, что его жизнь может в любой момент оборваться, и ей будет тяжело это перенести. Жизнь ее действительно будет сложна из-за бесконечной рутины будней, ожидания внимания любимого, занятого своими экспериментами и прежде всего из-за страха, что он "подхватит" предельную дозу радиации. Но девушка не робкого десятка и предпочитает трудную, пусть даже короткую, жизнь с подвижником от физики Гусевым спокойной жизни с замечательным, но, к сожалению, нелюбимым Куликовым. Образ, созданный в фильме Смоктуновским, а в спектакле Дмитрием Высоцким - это образ настоящего Друга с большой буквы, который любит Лёлю, но при этом принимает ее выбор. Он любит и ценит своего друга Гусева, понимая, что в нем самом нет такой жертвенности и упорства и старается всячески другу помочь в достижении цели.
Гусев - человек из когорты первооткрывателей. За свою идею, за ее осуществление, он готов отдать жизнь. И, как у многих других героев-идеалистов 60-х, его вера в правильность своих поступков и в необходимость своей работы для всего человечества непоколебимы. Наука знает великое множество примеров жертв ради нее. Вот и Гусев как раз такой Джордано Бруно от ядерной физики. Перед ним еще и яркий пример его учителя. Академик Синцов (Александр Зотов) такой же подвижник, получив смертельную дозу радиации, продолжает при этом думать только об успехе эксперимента. Спектакль умело скользит вдоль "производственной" темы, которая служит катализатором для человеческих отношений, а сентиментальную эстетику оттепели поддерживают музыкальные вставки шлягеров того времени. Казалось бы, это могло внести некоторый элемент китча, но авторами столь тонко это поставлено, а актерами столь же тонко разыграно, что музыка добавляет очень правильное ностальгическое настроение к действию на сцене. Особый нерв придают спектаклю монологи у ретро-микрофона. Пожилой ученый, мечтающий с помощью научных достижений воссоединиться с умершей женой, жеманная женщина(Юлия Гоманюк) рассуждающая о креозаморозке и при этом заигрывающая с залом, приземленный функционер от науки - все они оживляют действие и являются своеобразным мостиком из 60-х в современность, а то и в будущее.
Борьба с чиновниками от науки - отдельная тема спектакля, а Херувимов(Анатолий Просалов) собирательный образ всего того, что так ненавистно бескорыстым идеалистам вроде Гусева. Превратить высокую идею в коммерческий проект и при этом всячески вставлять палки в колеса, опасаясь мнения сверху - это у нас всегда было, есть и будет главной проблемой на пути прогресса.
Гусев, конечно же хочет жить, он даже готов стать подопытной собакой врачей, лишь бы получить столь необходимое время, чтобы завершить дело своей жизни. Чтобы появилась у будущих поколений новая физическая величина в 1 Гусь. Жить еще и ради Лёли, ради своей любви, ради самой жизни. И в последний, девятый день этого трудного года, хотя мы понимаем обреченность героя, где-то в глубине души теплится надежда. Мне очень нравится, что последним кадром фильма Ромма становится текст записки, написанной Гусевым Лёле на тетрадном листочке в клеточку перед операцией:
"Если Илья сумеет раздобыть мне какие-нибудь брюки, мы успеем махнуть в "Арагви".
Пусть так оно и будет...

Спектакль на определенную аудиторию, не для всех. Были интересные детали, но их было мало. И правда начало затянуто. Думаю, разовая постановка.

Спектакль про то, как живется людям с рекордными стратегиями: когда предпочитаешь любовь на год – спокойной гавани, а научные открытия – собственной жизни.

Понятный, не выкручивающий яйца и не выдавливающий слез, спектакль. Живые, пропускающий через себя героев, актеры – Илья Ромашко, Семен Штейнберг и Света Мамрешева.

Отдельное персональное спасибо за женские монологи поверх реальности. Местами точно и смешно.