Спектакль Рококо

Андрей Максимов написал и поставил «театрально-любовно-комический абсурд», что и вынесено в подзаголовок новой премьеры театра Луны. Любознательного зрителя должна заинтересовать фигура Марка Рудинштейна в одной из главных ролей. Правда, во втором, повседневном, составе значится Владимир Лаптев, но, возможно, и «кино-продюсерско-фестивальный» VIP будет навещать Малую Ордынку в качестве «юбилейно-празднично-свадебного» генерала.

Рецензия «ВД»: Париж, ежкин кот

Андрей Максимов соединил в своей пьесе «Рококо» излюбленные приемы антрепризы и драматургов-экспериментаторов. Впечатление от спектакля такое, будто в куриный бульон налили для вкуса «Тройного одеколона».

Авантюристка Елена нашла в Африке мешок алмазов и чернокожего возлюбленного и теперь ждет, когда он привезет драгоценности в Париж. Дочь маркизы Шлямпо дурнушка Корнелия, влюбившись, становится красавицей. Сына виконта соблазняет ловкая служанка… Выбор героев и сюжетов идеален для легкой комедии, рассказывающей о куртуазной и любвеобильной эпохе рококо XVIII века.

Но тут Максимов ни с того ни с сего вводит в нее старый как мир прием театра в театре. Дескать, прямо перед началом спектакля декорации и костюмы сгорели, играем в чем придется, все списывая на пожар. И не объяснил актерам, какая задача важнее: с маркизами и виконтами на балу танцевать, или Юрию Михайловичу, сами понимаете какому, по телефону докладывать: «Все, дескать, в порядке, огонь потушили, спектакль играем».

Едва герои заговорят, возникает недоумение. Они то изъясняются высоким стилем («Париж ведь, ежкин кот!» – по меткому замечанию одного из персонажей), то переходят на нынешний приблатненный говорок. Особенно отличается Корнелия. Девица, затянутая с ног до головы в серебристый скафандр, гнусавит, как привокзальная бомжиха. И даже когда ближе к концу спектакля она сбрасывает комбинезон и оказывается красавицей, с опаской ждешь, что вот сейчас она откроет рот.

Режиссерских приемов в спектакле два: снять с актрис хотя бы часть одежды (одна из них раздевается до бюстгальтера) и спустить с потолка огромную кровать, подсвеченную лампочками. В остальных случаях актерам приходится выкручиваться самим. Виконт (Евгений Герчаков) пытается что-то прожить и оправдать, но в самый драматический момент почему-то произнося монолог Чацкого в ритме рэп. Остальные и вовсе не пытаются. Им что парижская знать, что продавщицы из соседнего ларька.

В финале спектакля Максимов расквитался с самим собой: вывел на сцену двух детей из студии Театра Луны. И сразу стало ясно, какой ерундой занимались все это время взрослые дяди и тети.  

Степан Поляков
Опубликовано в №5 (2 -12 февраля 2007 года).