Редактор раздела «Туризм» «Вашего досуга», трэвел-блогер Алексей Златолинский и его верная спутница, этнограф Ирина Краснова, авторы YouTube-канала «В отпуск» продолжают делиться впечатлениями о поездке в восточные пустини. На очереди — день в поселении кашкаев.
Зоны кочевья кашкаев простираются от степей Анатолии до Иранского нагорья. Сейчас их насчитывается около двух миллионов человек, но еще лет десять назад их было около пяти миллионов. Не думайте, что это бедные дикари. Как и курды-езиды, кашкаи вполне зажиточные люди: на продажу они делают вкусный сыр и ткут отличные ковры. В огромной ковровой лавке в Язде нам показывали nomad carpets — это самые настояшие персидские ковры, которые, однако, имеют ряд отличий от их классических собратьев. Во-первых, они ткутся не по заранее заготовленному узору, а исключительно по наитию, во-вторых, в их окраске используются только натуральные материалы. Ну, и мотивы таких ковров прекрасны в своей наивной незамысловатости: птички, цветочки, веточки, простенький орнамент.
Дети кочевников учатся в школах, а при наличии способностей и желания, получают высшее образование. Кочевнику вполне по силам купить себе квартиру и путешествовать, перейдя к традиционному образу жизни. Иранское правительство позволило кашкаям иметь собственное оружие. Им разрешён также безвизовый переход в соседние страны: Турцию, Пакистан, Афганистан.
ПРИБЫТИЕ К КОЧЕВНИКАМ
К кочевникам мы попали, проехав 400 км от Тафта до Язда через всю провинцию Фарс. Последней «цивилизованной» остановкой перед кочевьем кашкаев оказался Шираз.
В Ширазе мы встретились с Бахманом, проводником в особый мир кочевников. Бахман, человек средних лет, подтянутый, с безупречными манерами, остроумный, оказался сам — кто бы мог подумать! — кочевником-кашкаем. Обнаружилось, что он знает, по меньшей мере, четыре языка: персидский, турецкий, английский и немецкий. В своё время он закончил университет, что не такая уж редкость для детей степи.
Туристам, желающим погостить у степного народа, наличие гида-кочевника необходимо. Кроме того, что стойбища кашкаев довольно трудно отыскать в бескрайней иранской степи, необходима существенная доля доверия, чтобы люди, живущие своим замкнутым кругом по законам многовековых традиций, разделили с чужаками свои кров и пищу.
Бахман на «Лендровере» ехал впереди, а мы за ним, неприметными дорожками, через сопки. Минут через сорок мы оказались на месте. Кочевье расположилось в низине и оказалось не очень большим: четыре семьи с общим количеством примерно в 55 человек. Мы приехали под вечер, и Алексею повезло в первый раз: был волнующий момент возвращения овец и коз с пастбищ.
На самом деле, принять отару на месте кочевья после выгона в степь не так просто, как кажется. Совсем маленькие козлята и ягнята не выпускаются на пастбища, а остаются на стойбище. Взрослые же животные, возвращаясь вечером домой, начинают сильно волноваться за своих оставленных детей, паникуют, мечутся. Наконец, самки попадают к своим малышам, начинается процесс кормления младенцев, козы и овцы успокаиваются в своих загонах.
ПРИЕМ ГОСТЕЙ
Мы подходим ближе и начинаем осваиваться. Никто никого не подгоняет. Конечно, европейские туристы — это экзотика для кашкаев. Однако встречают нас без какого-либо излишнего ажиотажа. Хозяева заняты своим делом, а мы не хотим нарушать их покой. Наконец, колоритная старушка подносит нам ведро, в котором дымится горящая головешка, и дает символически «умыться» дымом «от сглазу». Потом мы заходим в большой шатер для общих сборищ. Он украшен со всей возможной в этих условиях роскошью. Пол покрыт теми самыми знаменитыми персидскими коврами ручной работы — в их кочевническом варианте, разумеется; от пола вверх, примерно на метр в высоту, по стенам протянуты панели из материала, напоминающего бамбук. Возможно, это какой-то очень плотный камыш — кочевники собирают его на болотах. Снаружи палатка украшена разноцветными бубенчиками. Не только для ковров, но и для остальных изделий кашкаи используют исключительно натуральные краски: сок граната для красного, сок мяты для зеленого, шафран для желтого... У Бахмана тоже есть маленькие изящные бубенчики, он повесил их на связке ключей в качестве брелока. «Их сделала для меня моя ма», — застенчиво пояснил он.
Нас усаживают на пол, ненавязчиво подсовывают подушки, дают пледы отличного качества, бесконечно предлагают свежий вкусный чай... Народ, покончив с вечерней работой, подтягивается. Бахман чувствует себя, как рыба в воде. Оживленный разговор ведется на турецком. Время от времени он переводит его для нас.
В палатку входит еще одна прекрасная старуха с кальяном ручной работы, колба которого выдолблена из бревна. Она степенно раскуривает его и после передает мужчине, который сидит рядом. Тот, покурив, медленно, как бы нехотя, передает его следующему, и кальян идет по рукам. «Я точно это курить не буду, это антисанитария», — шепчу я Леше. Но мне еще в Индии стало понятно — грязь грязи рознь. Кальян оказался в руках у моего спутника, и Леша, даже глазом не моргнув, делает пару затяжек. «Ну как?», — спрашиваю я его с некоторой опаской. «Отлично! — прокашливаясь, говорит он. — Такого забористого я еще не курил. Ты должна попробовать». Я принимаю от него кальян, чувствуя на себе пытливые взгляды окружающих, и осторожно делаю первую затяжку. Голова кружится, становится весело и легко, а бойкая старушенция одобрительно цокает языком и весело подмигивает мне. «Забористый», — подтверждаю я, и все дружно смеются.
УЖИН
Вскоре принесли еду и очень быстро накрыли ужин, состоявший из необычайно тонкого лаваша сантиметров 70 в диаметре, картофеля, приготовленного с томатами, йогурта, зелени. Хозяева опять ненавязчиво пододвигали нам плошки с едой, следили за тем, чтобы у нас не пустовали тарелки. Было очень мило и душевно. От ужина плавно перешли к маленьким развлечениям: Бахман, обнаружив еще один свой талант, а именно великолепные голос и слух, затянул какую-то песню, а может, как и всякий сын степи, просто пел, что видел. Другой кочевник подпевал ему, откуда-то взялся маленький барабан. Затем мужчины сели играть в карты, пригласили Алексея.
Женщины уселись по краям палатки, там удобнее, можно прислониться спиной, подложив под нее подушки. И коммуникация с нами продолжалась в виде переглядываний, перемигиваний, киваний и игрой глазами. Тем временем, Леша продулся в пух и прах — это была игра «в дурака», да не та. «Хорошо, что не на деньги играют, — подумалось мне, — а то так и остался бы тут, с кашкаями, овец пасти».
Все кочевники показались нам удивительно похожими: невысокие поджарые мужчины, несколько плотные, но ладные женщины, полногрудые, с красивыми округленными руками. Лица тоже являли примеры неуловимого сходства: светлая кожа, удлиненные зеленоватые глаза и темно-русые волосы.
«А ведь они похожи!», — сказали мы Бахману. «Вы заметили? — Ничуть не удивившись, откликнулся он. – Да, они похожи, ведь это один клан. В течение веков кашкаи живут в пределах своего рода, поэтому их внешность несёт на себе, если так можно выразиться, фамильные черты».
А КАК ЖЕ СЕРИАЛ НА НОЧЬ?
Апогеем вечера стал момент, когда один парень притащил огромный усилитесь — мы было подумали, что сейчас начнется дискотека с цветными бубенцами в качестве цветомузыки — и присоединил к нему мобильный телефон с большим экраном, после чего женская половина палатки принялась с увлечением смотреть популярный иранский сериал, поминутно что-то обсуждая между собой и посмеиваясь. «Вот тебе и современные кочевники», — подумалось мне.
Электричества, кстати, у кашкаев нет: в наш приезд они воспользовались аккумулятором из машины Бахмана. Как они заряжают свои мобильные устройства, осталось для меня загадкой. Спать нас уложили в гостевой палатке. Я сказала Леше, что, наверное, не усну этой ночью, ведь полог палатки не позволял закрыть вход полностью, и было, мягко говоря, свежо, даже под двумя пледами. Вдруг полог нашей спальной палатки приоткрылся и кто-то проскользнул внутрь. Вошедший, что-то приговаривая на непонятном языке, накрыл меня очень плотным покрывалом, наверное, кошмой. Галантный кавалер произнес нам свое кашкайское благословение на ночь и растворился в ночной мгле иранской степи. Благодаря ему, а, может быть, из-за плотного волшебного покрывала, ночь удалось провести сносно и даже поспать.
Утром Алексей снимал рассвет. Затем проснулись кочевники: с утра у них очень много работы, главная из которых — вывести отары на пастбища. После этого женщины занимаются работой по дому, готовят еду, ткут ковры. Нас накормили простым, но очень вкусным завтраком, главным элементом которого была яичница, и мы двинулись дальше в путь. В момент прощания у некоторых женщин блестели слезы.
