Михаил Ульянов
Но всенародную любовь этим не заслужишь. Ульянов воплотил в искусстве наш национальный характер: его парадную сторону и его потаенные закоулки. Сильный русский человек на перепутьях истории – вот тема, которая возвела Ульянова в ранг первого артиста страны.
На самом деле он не всегда играл советских и даже не всегда русских. Но его Антоний и Ричард III на сцене Вахтанговского театра и Тевье-молочник в одноименном телеспектакле не были похожи ни на римлян, ни на англичан, ни на евреев. Актер открывал в своих иноплеменных героях то, что объединяет их с русскими, – прочную связь личной судьбы с историей государства.
В картине «Частная жизнь» Ульянов достоверно передает потерянность высокого чиновника, временно оказавшегося не у дел. Даже когда Ульянов играл людей частных, оказывалось, что им тесны рамки мирной обыденности, в ней они чувствуют себя, как великаны в спичечном коробке. Неслучайно среди его самых удачных киноролей Митя Карамазов и Егор Булычев.
Играя людей в мундире, он умел оставаться простым «человеком с ружьем». Играл вождей, не способных оторваться от народных масс. Играл одиночек, делающих историю. В роли Сталина в фарсе «Уроки мастера» Романа Виктюка он импровизировал и острил, как профессиональный конферансье, сохраняя твердокаменную складку тонких губ.
Ульянов ассоциируется прежде всего с ролями «красных». Но именно ему удалось создать самый незаурядный образ «белого» – генерала Чарноты в «Беге» Алова и Наумова. Это был хороший белый, даже с советской точки зрения. Он любил Россию, хотя и не произносил патриотических монологов. Достаточно было одной гениальной фразы «В Мадриде я не бывал, но пари держу, что дыра» – и этим было сказано все о русских без Родины.
И в постсоветское время Ульянов продолжает играть советского человека – беспокойного пенсионера-фронтовика («Сочинение ко Дню Победы» Сергея Урсуляка) и одинокого мстителя («Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина).
Сергей Соловьев в свой «Дом под звездным небом» пригласил именно Ульянова. В этом фильме показано, как рассыпается страшная, но великая страна. Наступает эпоха личного произвола, частных интересов вне идеологии и морали.
