Перегон

Фронтовая трагикомедия Александра Рогожкина «Перегон» перекраивает неофициальный гимн советских военных летчиков на свой лад: здесь первым делом – девушки, ну, а самолеты – потом.
В 1943-м на тыловом чукотском аэродроме маются от безделья три десятка молоденьких, только из училища, пилотов. Изредка просыпается и буянит контуженый комендант – грандиозный выход Алексея Серебрякова: он появляется уже пьяный, с воплем «Зажрались, крысы! Всех в окопы!» и не просыхает почти до финала. За порядком присматривают политрук и плечистый красавец-капитан (сериальная звезда Даниил Страхов). Чукотские чернорабочие возятся с техникой. Есть даже пара женщин – кухарка и переводчица. Все ждут, когда по ленд-лизу пригонят американские истребители. И дожидаются. На аэродроме появляются хищные на вид, но технически несовершенные самолеты, а вместе с ними 12 американских летчиков, один из которых в небе обделался от испуга. Русские смеются, ведут гостя в сортир и показывают, как это делается в СССР – типа, лучше уж не в штаны, а в деревянное очко. Тут-то и выясняется, что за штурвалами были девушки… И вот уже наши пилоты танцуют с американками фокстрот и учат «американский язык», не забывая, впрочем, что флирт с иностранками запросто может сойти за измену Родине.
Кажется, что «Перегон» – логическое продолжение прошлого фильма режиссера Рогожкина «Кукушка». Вот только «Кукушка» разыгрывалась на троих, а в «Перегоне» героев около сорока, и чтобы никто из них не затерялся, каждому придумано по истории. Кухарка садится на колено комиссару и сообщает, что «она от него тяжелая». Смышленый чукотский паренек налаживает бартер с американцами. Курносый советский пилот флиртует с веснушчатой американкой. Даже молочный поросенок Тарасик становится важным драматургическим рычагом. Такие многоугольные композиции сейчас модно разглядывать с изнанки (как в голливудских «Магнолии» и «Столкновении»), а разглядев, делать смелый вывод о том, что все в этом мире повязаны. Однако Рогожкин идет дальше. Жизнь на «Перегоне» кипит. Но это кипение всегда остается за кадром. Как о размерах упавшего в воду предмета можно только догадываться по расходящимся по глади кругам, так и главные сюжетные повороты «Перегона» приходится угадывать лишь по случайным репликам – почти вслепую.
Эту неочевидность сюжета Рогожкину ставят в укор, – кому же понравится, когда его водят за нос. После премьеры на «Кинотавре» режиссеру задавали лобовые вопросы: ну, и как все вообще распутывается-то? В ответ он лишь отмалчивался и руками разводил. Действительно, незачем повторяться: разгадки в «Перегоне» даны, надо просто смотреть повнимательнее. Хотя это, конечно, немного устаревший прием – не просто впаривать аудитории зрелище, а еще и взамен что-то просить.

Кирилл Алехин