«Консерватор» Егор Кончаловский

 

Съемки были тяжелые, но это хорошая школа. Пришло определенное понимание того, как надо заниматься картиной в целом во всем должна быть продуманная стратегия. В нашем кино то, что надо было сделать вчера, делается сегодня. Подобные вопросы – прерогатива продюсеров с прокатчиками, но и режиссеру полезно понимать, каким образом картина живет за пределами съемочной площадки. Например, надо знать, как подписывать контракты с артистами, чтобы после съемок от них можно было получить все, что нужно для продвижения картины. Надо учиться предугадывать форс-мажорные ситуации, уметь минимизировать последствия. Конечно, на съемках бывает всякое: и накладки со временем, и травмы, например, во время работы над «Побегом» на Женю Миронова напали и поставили фингал, а ему выходить на площадку.

В «Консервах» участвовало много известных актеров, которых непросто было собрать вместе. Кто-то не смог сниматься из-за занятости в других проектах, пришлось срочно искать замену. Так мы нашли отличных севастопольских артистов. Один из них меня особенно удивил – Анатолий Семенов.

На этой картине я впервые просидел полгода в монтажной. Приезжал туда практически каждый день, - очень много понял о профессии режиссера монтажа. Раньше я работал с маститыми монтажерами, на «Консервы» взял дебютантку – Катю Пильневу. И, поэтому, конечно, старался пристальнее приглядываться к тому, что она делает. Монтажом доволен.    

Да, мы делаем вместе уже четвертую картину. Работа шла гладко, потому что каждый знал свое дело. Пока я следую этому принципу. Но здесь есть один нюанс: например, с замечательным оператором Антоном Антоновым мы каждый раз садимся и придумываем, как сделать фильм другим, в новой эстетике. Размышляем: «Так мы уже снимали, как сделать по-другому?»

Я рад, что у меня была определенная свобода, -  например, мы изменили развязку. Меня с самого начала не устраивал конец фильма, я серьезно размышлял по этому поводу. Решение появилось к середине съемок. С одной стороны, отступать от сценария опасно и ответственно, с другой – интересно.

Кастинга не было. Я заранее знал, кто какую роль будет играть. Сразу пригласил Марата Башарова, Лешу Шакурова, Александра Серебрякова. Роль, которую сыграла Люба, должна была играть другая актриса, но она оказалась беременной.

Я хотел пригласить его сниматься с тех пор, как увидел в «Сибирском цирюльнике». Мне вообще казалось, что главную роль там должен был играть именно Марат. Он и по возрасту подходил больше, чем Меньшиков. Конечно, сценарий делали под Олега, но за 15 лет, которые прошли с момента написания сценария до начала съемок, артист успел повзрослеть. Нет, поймите правильно, я хорошо отношусь к Олегу Меньшикову, но именно в этот фильм лучше вписался Марат Башаров.

Владимира Епифанцева. И Володя Стеклов, к сожалению, не смог сниматься. Его роль сыграл Сергей Векслер.

В трюковом кино с большим количеством батальных, пиротехнических, автомобильных спецэффектов, лучше без курьезов.  Да и сами по себе съемки были тяжелыми, хотя и проходили в Крыму. Два месяца мы провели на холоде в горах. Благо, что все рядом: в 200 метрах от дороги начинаются девственные горы. Самая большая проблема – переменчивая погода. Не успеешь повернуть камеру, как начинается чудовищный ливень. В общем, грязь помесили.

Вообще я не очень люблю спецэффекты – это не главная ценность фильма, даже если это приключенческое кино. Если в моих фильмах и появляются спецэффекты, то, как правило, «натуральные» – компьютерных практически нет. Не злоупотреблял ими и в «Консервах». Компьютерные спецэффекты играли вспомогательную роль: использовали, если не удавалось сделать что-то физически. Но, например, «зона» у нас горела она по-настоящему.  В кино с довольно скромным бюджетом бессмысленно делать ставку на компьютерные эффекты. Конечно, «Матрица», «Дневной дозор» другое дело – там все на этом построено. У нас же история про жизнь, а не сверхъестественные силы. Если уж погружаться в эту тему, то тогда надо делать полностью компьютерное кино. Я как раз сейчас заканчиваю полнометражную картину «Кракатук» по «Щелкунчику» Гофмана – это полностью компьютерный фильм.

А вот он – Александр Орловский (показывает на обаятельного мужчину, сидящего рядом) – очень опытный представитель МВД. Благодаря ему, избежали неточностей и промахов, - все очень достоверно. Например, выяснилось, что на самой зоне охранники вооружены лишь дубинками, заходить с огнестрельным оружием внутрь запрещается. Оно есть только у тех, кто охраняет зону снаружи.

Что касается бюджета, все вопросы к продюсеру. Я не отвечаю за эту цифру, ведь она складывается из очень разных вещей. Могу сказать, что только рекламный бюджет составил около 2 млн долларов.

Успех зависит от целей, которые ставит режиссер. Кто-то хочет получить «Каннского льва», кто-то – «Оскара». Но это картины, как правило, не попадающие в широкий прокат. Обладатель двух «Золотых львов», «Ники», номинант «Золотого глобуса» фильм «Возвращение» Андрея Звягинцева прошел лишь в паре кинозалов.

Для меня очень важно количество людей, которые посмотрят фильм, ведь я снимаю зрительское коммерческое кино. Поэтому делаю телеверсии своих фильмов, которые позволяют в десятки раз расширить зрительскую аудиторию. Готова и четырехсерийная телеверсия «Консервов».

Я коллегам не верю, поэтому никакие слова не радуют. Мнений, которые меня всерьез волнуют, мало. Но в основном, это мое собственное. Задаюсь вопросом: «Я сделал все, что мог?»  Однако коммерческое кино, не значит «плохое». Это как попса в музыке, которая может потакать низменным инстинктам, а может заставлять массы подтягиваться, поднимая общий интеллектуальный уровень. Например, такие талантливые явления, как U2 или Стинг, совершенно не стесняются быть популярными у людей. Если говорит о кино, то это Никита Михалков, тот же Скорсезе, братья Коэны, Финчер, Содерберг. Мне хотелось бы делать кино такого плана, а не «Мумию» и «Индиану Джонса».

В самое жестокое для России время, когда господствовал сталинский террор, на экранах были прекраснодушные истории. При этом миллионы людей гибли без суда и следствия. Кроме того, и на телевидении, и в кино есть такая вещь, как цензура, механизмы, регулирующее когда, что, кому можно смотреть. Я, конечно, считаю, эти рамки должны быть скорее либеральными, чем жесткими.  

С кем-то больше, с кем-то меньше. С героем Сухорукова – Амбалом из «Антикиллера» – не очень ассоциирую. А с врачом Ветровым из «Побега» – вполне. Более того, мы с Женей Мироновым (который сыграл роль Ветрова – ред.) рассуждали, как поступили бы сами в подобной ситуации. Я бы хотел вести себя в жизни так, как герой Башарова в «Консервах», но не факт, что смог бы. Безусловно, я всегда экстраполирую то, что происходит с героем в отношении себя, другой вопрос насколько убедительно это получается.

Конечно. Я снимаю фильмы о времени, обстоятельствах, которые в какой-то мере прожил сам. 90-е годы, бандитское время, разборки, стрелки – всякое бывало. И наезжали не раз. Я живу в этом реальном мире  и вынужден принимать правила игры. Вот в «Антикиллере», например, я хотел проанализировать начало «девяностых»

Честно говоря, очень уж аховых ситуаций у меня не было. Я не стараюсь убегать от опасности, но и не буду зря лезть на рожон. Никогда не понимал людей, которые занимаются экстремальными видами спорта: жизнь и так предлагает столько рисков!

Как раз в юности я совершал много экстремальных поступков. Как-то прыгнул на лед, провалился, сломал шею. Катался на льдинах, гонял на автомобиле, причем не всегда в трезвом виде. Сейчас мне это не кажется нормальным.

Если немножко позаниматься гантелями, это идет на пользу, а если попытаться поднять штангу в 200 кг, можно и сердце надорвать. Армия – хорошая штука, но если тебе не приходится клянчить у ларька десять рублей на сигареты. Конечно, и в советское время была дедовщина, другие сложности, но они не принимали столь уродливую форму. Армия была более дисциплинированная, законная, существовала неплохая физическая подготовка, вообще, были вещи, которые компенсировали все плохое. Мне армия больше дала, нежели отобрала. Сейчас у тех, кто служит, другое мнение на этот счет. Поэтому в какой-то момент сложилось впечатление, что в такую армию лучше не ходить. Во всяком случае, Никита Сергеевич Михалков, своего младшего сына Тему туда не отправил. Хотя служил и старший сын Степан, и он сам.

Если Россия играет в великую державу, странно, что ее защитники просят милостыню. К счастью, ситуация стала постепенно меняться.

Пожалуй, самым безрассудным можно назвать сам факт знакомства и завязывания отношений с определенными женщинами. Не помню, чтобы я совершал ради женщин что-то действительно безумное.

Жизнь радикально меняется с появление ребенка. Этому беззащитному человечку надо уделять внимание: поговорить, одеть, накормить, привезти-отвезти, уложить спать. Я стал гораздо больше времени проводить дома. Мы решили переехать загород, где и места больше, и экология лучше. Решаем, в какую школу отдать Машу. Скорее всего, выберем обычную. Не надо с детства привыкать к элитарности – не известно, как жизнь повернется. Тепличные условия элитных школ мешают зрослеть. Ребенок просто не видит реальной жизни. 

Если ты выходишь замуж за боксера, не надо удивляться, что время от времени он будет приходить с набитой мордой. Если вы правоверная мусульманка, и хотите заняться фигурным катанием, вряд ли сможете это делать в парандже. Если связываешь свою жизнь с актрисой и хочешь, чтобы у нее была нормальная актерская карьера, на какие-то компромиссы, безусловно, нужно идти. Это издержки профессии. Но, если бы Любы не было дома круглый год, вряд ли бы мне это понравилось.

Не могу назвать себя гурманом. Я не так уж привередлив в еде. Люблю простую пищу. Если говорить о кухнях – итальянскую, мексиканскую, китайскую, японскую, а вот русская – не по мне. Конечно, люблю, как готовит мама.

Когда это удается, стараюсь съездить в Лондон или Нью-Йорк.

Не уверен, что творцу надо быть наивным. Есть отличные режиссеры, которых нельзя назвать наивными людьми. Но во мне это качество есть.

Сентиментальность мне свойственна. Меня действительно трогает кино. Например, «Открой свои глаза» с Пенелопой Крус, «21 грамм» с Наоми Уоттс,«Лестница Якоба» Эдриана Лейна.  Больно видеть страдающих детей и стариков. Только представьте, у нас в стране 700 тысяч беспризорников! Как они закончат свою жизнь?