Фрэнк Миллер: Время плохих парней

Родившийся полвека назад, Фрэнк с младых ногтей знал, чем станет заниматься, когда вырастет – ничто не манило его так сильно, как волшебный мир супергероев. Миллер осознанно шел к цели и уже в двадцать лет начал публиковаться. Правда, то, чем занимался художник в начале карьеры, сложно назвать творчеством: амбициозный молодой человек устроился в одно из крупнейших комиксовых издательств DC Comics ретушером. Техническая работа ему быстро наскучила, и он не преминул воспользоваться открывшейся вакансией у конкурирующего издательства Marvel, где дебютировал в качестве художника восемнадцатого выпуска «Джона Картера, воеводы Марса».

Работы было хоть отбавляй – Миллер успел потрудиться практически над всеми марвеловскими героями. Но это были чужие персонажи, а Фрэнк мечтал придумать своего собственного. Поэтому когда жизнь подкинула ему шанс вернуться на DC Comics уже в качестве автора, он им немедленно воспользовался.

Его первым супергероем стал Ронин, средневековый самурай, воскресший в современной Америке. Шесть выпусков графического романа позволили Фрэнку отточить стиль, и следующий комикс художника взорвал индустрию. Это была история «Бэтмен: Возвращение Темного Рыцаря», поставившая крест на Бэтмене классическом. По Миллеру, Брюс Уэйн давно разменял пятый десяток и завязал с геройством, но разгул преступности, вызванный нанесенным по Штатам энергетическим ударом, заставил его взяться за старое. Собрав народное ополчение и очистив родной Готэм, Бэтмен обратил на себя гнев правительства, решившего, что герой пересек черту дозволенного. Президент отправил на расправу с Бэтменом Супермена, и оба погибли в жестокой схватке.

Стилистика именно этого комикса стала основой готической экранизации Тима Бертона, а Миллер уже рисовал труд всей своей жизни – «Город грехов». Стиль нуар, а так же тот факт, что в комиксе нет ни одного безусловно положительного героя оказались настоящим новаторством. Культовой фигурой во всем мире Миллера сделал не столько сам комикс, сколько революционная экранизация Роберта Родригеса. В конце 90-х Фрэнк нарисовал еще один ставший культом роман – «300». Экранизации, сохраняющие каждый ракурс и штрих миллеровских произведений, стали нормой, а колоссальные кассовые сборы фильмов убеждают в одном: вторая серия «Города грехов» (съемки начинаютсяся в августе) будет не последним обращением Голливуда к творчеству художника.

 

«Я большой поклонник нуара. Дело в том, что мне очень скучно придумывать классических супегероев – рыцарей без страха и упрека. Я не верю в таких персонажей, я сам не такой, поэтому «положительные» герои в моем исполнении были бы обречены. Зато «плохие парни» - это вполне реалистичные образы. Оглянитесь вокруг. В каждом из нас есть что-то от злодея. Поэтому мои персонажи и выглядят такими живыми, поэтому они и популярны. Людям нравится идентифицировать себя с моими героями»

 

 

Успех вдохновленного комиксами Миллера «Бэтмена» обратил на Фрэнка внимание киностудий, обернувшееся контрактом на две серии «Робокопа». Но сочиненный Миллером сюжет оказался слишком дорогостоящим, и продюсеры без ведома автора переписали сценарий. Миллер был в бешенстве и поклялся больше никогда не иметь дела с большим кино. Но подписанное соглашение обязывало его еще на одну серию трилогии.

Сюжет третьей части резко контрастирует с почерком Миллера: в сердцах он написал шумное и бессмысленное действо, строго во вкусе продюсеров. Хотя полностью отказаться от соблазна параллелей и реверансов Фрэнк так и не сумел. Главный противник Робокопа, робот-самурай, стал приветом «Ронину», а лидер Сопротивления Берта Вашингтон оказалась экранным эквивалентом главной героини другого комикса Миллера – «Дайте мне свободу».

 

Электра стала первым придуманным Миллером персонажем. В основу фильма легла самостоятельная серия комиксов об этой героине, что не уберегло его от провала. Режиссура Роба Боумана («Секретные материалы») вышла натужной и неубедительной, да и исполнительница главной роли Дженнифер Гарнер никаких достоинств, кроме редкого внешнего сходства с рисованной героиней не имела.

 

Роберт Родригес не просто вернул Миллеру веру в настоящее кино, но и доказал всему миру, что словосочетание кинокомикс – не пустой звук. Каждая мизансцена, каждый кадр фильма был точно выстроен по рисункам Фрэнка и представлял собой, по сути, ожившую картинку. Виртуозность исполнения и традиционный для Родригеса мультизвездный состав сделали свое дело – прославили Миллера и установили новый стандарт экранизаций графических романов.

 

Режиссер эффектного «Рассвета мертвецов» Зак Снайдер попытался войти в ту же реку, что и Родригес, скрупулезно перенеся исходный комикс на экран. Поговаривали, что ему даже приходилось придерживать прыть специалистов по эффектам, чтобы картинка не выглядела слишком «живой». Но то ли фильму не хватило сорежиссуры Миллера, то ли исходный материал был не таким хлестким – роман, запоем читавшийся в печатном виде, на экране потерял в динамике, да и бесконечные монологи о чести и демократии не прибавили фильму драйва.