22 октября в прокат выходит белорусский фильм «Спайс бойз», показанный во внеконкурсной программе ММКФ. Режиссер Владимир Зинкевич взял за основу реально произошедшую трагедию в Гомеле в 2014 году и создал почти классический слешер с элементами мистического хоррора. О том, как смешение поджанров испортило полную потенциала историю, рассказывает Дмитрий Елагин.
КРАТКО:
«Спайз бойз» притягивает к себе за счет знакомых героев, фраз, ситуаций и декораций: две героини одеты по образу девушки из клипа «Экспонат» группы «Ленинград», мать друга тетя Наташа с порога предлагает поесть пельменей, а спонтанная вечеринка проходит в бревенчатом загородном домике деревенского стиля. Но эти реалистичные элементы слешера смешиваются с мистическими знаками хоррора, из-за чего все оттенки перебивают друг друга и объединяются в пустое чувство неуютности.
ПОДРОБНО:
Загородный дом, водка, сало, стриптизерша, проститутки-близняшки, невеста Инна (Анна Андрусенко), её подруга-фотографша Вася (Маргарита Аброськина) и три парня: вернувшийся из армии жених Саша (Александр Головин), богатенький сынок Толя по прозвищу «Колбаса» (Владимир Аверьянов) и болеющий ДЦП Паша, которого друзья зовут «Ламбадой» (Александр Тарасов). «Спайс бойз» использует сюжет классического слешера, но вместо зомби, маньяков и жертв научных экспериментов убийцами становятся трое парней, тайно скуривших наркотик «спайс» во время сорванного мальчишника.
Фильм начинается с типичной для хорроров надписи: «Основано на реальных событиях» – её режиссеры часто подкрепляют черно-белыми фотографиями с места трагедии, пытаясь убедить зрителя в частичной правдивости произведения. Тоже самое делает Владимир Зинкевич, дополнительно к этому он основывает эстетику «Спайс бойз» на бытовом реализме: девочки играют в UNO и курят вейп, заказывают доставку пиццы с бесплатными десертами, танцуют под Тиму Беларусских в доме, рядом с которым стоит небольшой сарай с самогоном, сушеной рыбой и бочкой с солёными огурцами. Но делая декорации в фильме «жизненными», Зинкевич добавляет в слешер множество элементов мистических хорроров.
Жанр фильма ужасов дидактичен, так как выходит из европейских сказок, которыми пугали детей: слушай маму, не ходи в темный лес, а то тебя съедят волки. Герои страшных историй постоянно получают мистические знаки, плохие приметы от самой судьбы, но все равно совершают зло, за что получают наказание. «Спайс бойз» идет этому же пути: арендодатель рассказывает о постоянных трагедиях в снимаемом доме, парни рассыпают соль, срывают фольгу с иконы для закурки, Саша говорит пару гомофобных фраз. К этому добавляется образ полной луны, которая в фильмах часто является магическим катализатором изменения сознания, и кадры, полные тонального освещения из поджанра итальянских фильмов ужасов джалло. Но сюжетно в «Спайс бойз» любая мистика отрицается, в трагедии нет никакой таины, а эффект приема наркотика не обыгрывается никакими аудиовизуальными приемами. Поэтому возникает конфликт между реалистическими элементами истории и добавленными к ней мистическими знаками.
Дополнительно к этому реалистичность сбивается авторским стеснением. «Спайс бойз» потенциально произведение полное натурализма, но Зинкевич прячет насилие и секс за закрытыми дверями или за рамкой кадра. Поэтому ужас, который возникает от осознания подлинной реалистичности происходящего перебивается слабым, тянущим страхом за героев, которым по канону слешера не хочется и не нужно сопереживать. Из-за этого «Спайс бойз» напоминает клавиатуру, с перепутанными буквами двух похожих, но разных языков: компания молодых, шутки, кровавое насилие и водоворот смертей из слешеров сбиваются в кучу с черными кошками, обращениями к богу и метафоричными фразами из фильмов ужасов. Все как надо, но невпопад.
