29 октября в прокат выйдет новый проект режиссера Владимира Мирзоева «Как Надя пошла за водкой», выросший из короткометражного фильма «Русская смерть». О том, как метафоричность погибает от руки психологизма, пишет Дмитрий Елагин.
КРАТКО:
«Как Надя пошла за водкой» – удачное сочетание Чехова с Зощенко, сатирически подчеркивающее странности русской души. Но картина делится на две части, где первая, выполненная по принципам театрального триединства, переигрывает вторую, спускающую произведение с высоты полета метафоры до ходящего по земле психологизма.
ПОДРОБНО:
«Как Надя пошла за водкой» Владимира Мирзоева базируется на его короткометражной работе «Русская смерть» (2018), чей сюжет прост: две сестры Надя и Валя в деревянном домике с мезонином «кружатся» вокруг найденного где-то, как котенка, мужчины Алексея. Одна тусовщица, другая интеллигентная дурнушка, но обе «смотрят ему в рот» и упорно хотят с ним сблизиться, не смотря на его женатое положение.
«Русская смерть» – очень сильное произведение, использующее принцип театрального триединства (едино место, время и действие) и переигрывающее эстетику пьес Антона Чехов, на чьи настроения указывают героини, говоря о своей жизни. Режиссер использовал детали пьес писателя, чтобы через искажение известных образов показать дух современности, где все высокопарное выглядит самопародией.
Фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино» (1977) Никиты Михалкова был пост-произведением от чеховских пьес: сад зарос, дом потерял богатое убранство и выглядит полупустым, а герои в платьях начала века транслируют беспомощность и потерянность художников-семидесятников, а не стоны умирающей аристократии. «Как Надя пошла за водкой» – это «пост-пост»: сестры уже две, дом разваливается, сад превратился в лес, в городе-мечте Венеции воняет, а разговоры о «светлом» будущем и о правде труда исчезли. Вместо них мысли о конце света, жалобы Алексея на абьюзивную жену-«псину» и макароны с кабачковой икрой вместе с колбасой к водке: «Шампанского не было, не ходовой товар». Театральное, «чеховское» визуальное решение и образы соединились с бытовым миром и юмором Зощенко и породили сатиру на современную Россию, где гоголевская тройка никуда не несется, а загадочного конца света не будет – крыша просто обвалится в ночи, такая она «Русская смерть».
Но четкое, концептуальное решение первой, самостоятельной части фильма сразу разрушилось, как только к нему добавилось продолжение. Первые тридцать минут из-за оторванности героев и пространства дома от внешнего мира стали четкой метафорой, которой не нужно заземление в реальности. Название «Как Надя пошла за водкой» сразу говорит, что из театральной «кобочки-дома» есть выход и есть какая-то цель, есть движение. Оказывается, что «псина»-жена существует, что в мире фильма есть супермаркет, есть автобус и есть какой-то город с «хрущевками». Тончайший юмор над «русским» остался, сценарист Ирина Васьковская работала и над полным метром, но из-за появившегося реального мира метафоричность растворилась в психологизме, где мужчина не может уйти от жены, а две сестры решаются ему помочь. Поэтому сжигаемые в финале второй части книги выглядят, как резкая попытка вернуться на уровень полунамеков первой части. Но она не удается, так как «старое» эффектнее «поджигать» переигрыванием формы, а не прямой демонстрацией.
