Сегодня в прокат выходит скандальный фильм «Аутло» Ксении Ратушной, где рассказано две истории: в современности практикующая БДСМ девушка Аутло и старшеклассник Никита добиваются одного парня, а в 80-ых годах советский генерал влюбляется в трансгендера. Дмитрий Елагин рассказывает, как режиссёры провоцировали зрителей и нарушали табу в прошлых десятилетиях, и почему создателям «Аутло» этого хочется, но не удаётся.
Кратко:
«Аутло» при рейтинге 18+ пытается соединить хлюпающие звуки во время минета, рэп и агрессивные неоновые цвета современности с песней под гитару, романтичными поцелуями в машине и танцами в рапиде из 80-ых. Итог – настроенческая аритмия, две истории не соединяются, а перебивают друг друга, не комплементируя.
Подробно:
Молодые художники всегда пробуют «дать оплеуху» своим учителям: в 50-ые, 60-ые и 70-ые годы во всем мире прошли «новые волны», где начинающие режиссёры нарушали устоявшиеся правила «папочкиного» кинематографа. Протестуя против старого, авторы искали новые приемы и способы как отобразить свой мир, свою правду жизни. Француз Жан-Люк Годар ломал правила монтажа в «Банде Аутсайдеров» (1964), швед Вильгот Шёман ввел псевдодокументальный журналистский репортаж о политике в игровой фильм «Я любопытна – желтый» (1967), а немцы Фолькер Шлёндорф и Маргарета фон Тротта показали обратную сторону терроризма и государственной пропаганды в «Потерянной чести Катарины Блюм» (1975) через приемы остранения. В Америке одним из главных фильмов 60-ых были «Бонни и Клайд» (1967) Артура Пенна, где влюбленные гангстеры путешествуют по стране и оставляют за собой след крови. Их цель – протест против пошлой обыденности, их метод – самопиар. В «Аутло» тоже одна из историй о молодых, но у них нет цели бунтовать против общества. Нет цели – нет и результата.
Фильм начинается с небольшого пролога в рапиде под электронную музыку. Во время оргии беловолосая девушка Аутло (Елизавета Кашинцева) крестит и бьет людей хлыстом, рядом с ней на поводке стоит её рыжеволосый раб Константин (Евгений Даль). Потом пара выходит на улицу к серым многоэтажкам, идёт с зажженным файером мимо людей, в том числе мимо священника с проституткой. Но вдруг рапид и электронная музыка заканчиваются, двое стоят в каком-то сетевом магазине посреди полок в холодном белом свете. Главная проблема «Аутло» в конфликте внутри авторской позиции: хочется и конвенциональной «красоты» и физиологичности с пресловутой «правдой жизни». Но из-за «красивостей» фильм-пощечина обществу от Ксении Ратушной превращается в безобидный жест.
Девушка Аутло спрашивает у парня по прозвищу Альфач (Глеб Калюжный): «Ты вообще читал «120 Содома?» Один из классиков итальянского кино Пьер Паоло Пазолини снял экранизацию романа Маркиза Де Сада, после чего его убили – настолько нарушающим общественные табу было его произведение 1976 года. Пазолини показал отвратное и сделал его эстетичным – в этом его вызов чувствам зрителя. «Аутло» сняли в 2019 году, когда сцены секса, приема наркотиков и насилия в кино уже не являются революционными для российского зрителя: 2 года назад Слава КПСС выпустил клип «Грустные танцы» с оргией, 3 года назад Кантемир Балагов в «Тесноте» показал ультранасилие, а 8 лет назад Данила Козловский в «Духless» принимал кокаин.
Если сравнивать «Аутло» с дебютами последних лет, то ближе всего окажется «Кислота» (2018) Александра Горчилина. Оба режиссёра наполнили свои произведения размышлениями о дозволенном, у обоих молодые считают себя нонконформистами. В отличие от «Кислоты», в «Аутло» два мира, обладающие разной эстетикой: современный и СССР 80-ых годов. История любви советского генерала (Виталий Кудрявцев) и трансгендера Нины (Евгений Шварцман) является экспликацией, где в кадр попадают огромные красные звезды, во время поцелуя с дерева падают лепестки жасмина, а злодеи по-голливудски стоят в тени в шляпах, прикрывающих глаза. В сценах с событиями прошлого видна лживость «красивого». В ресторане трансгендер Нина выступает на маленькой сцене второй, она движется в рапиде на крупном плане, а девушка до неё показана на общем плане с обычной скоростью изображения. Зритель из-за кадрирования не сможет оценить разницу между мастерством исполнительниц, а увидит искусственную красоту замедленного и вырезанного момента. Нет рапида – нет авторской «красоты», поэтому разницы между возвышенным и обыденным на деле нет. А автор хочет доказать обратное.
Хотя современность Ратушная передает через призму реализма, у неё подростки почему-то не понимают друг друга. Когда новичок Никита подходит к одноклассникам на улице и закуривает сигарету, то кашляет с непривычки – все видят, что он «не из своих», но никто не реагирует на это, никто не обращает внимания на его высокий, по сравнению с остальными, голос. Саморефлексия – этого критически не хватает «Аутло».
На словесном уровне тоже возникает конфликт. Аутло будет произносить пафосные фразы, по типу: «Аморальность — вот высший закон природы», – а потом, как блогерша, обратит внимание, что в новостях о ней ничего не пишут. Бонни и Клайд тоже хотели, чтобы о них писали, но их намеренная публичность была вызовом, а Аутло на словах отвергает общество, но почему-то остается от него эмоционально зависима. У Ратушной герои не протестуют – протестует автор, но квир-тематики для этого недостаточно.
