26 ноября в прокат выходит дебют Семена Серзина «Человек из Подольска», где редактора газеты с гордым именем «Голос ЮАО» забирает полиция в свой мир абсурда для «промывки» мозгов. С ними нельзя спорить, иначе вместо танцев с песнями и вопросами о населении города будет дело о хранении наркотиков. О том, как и зачем Серзин показывает жизнь в России через призму абсурда, объясняет Дмитрий Елагин.
Кратко:
«Человек из Подольска» – профессиональное воплощение пьесы, становящееся в кино зеркалом для зрителя, который должен выбрать печальный и трезвый взгляд на мир или навязанное позитивное видение. Семен Серзин доказал, что архетип «маленького» человека из литературы 19-ого века все еще жив, и через него отражается вся страна, где похожих городов на Подольск тысячи, а людей в разы больше.
Подробно:
Николай Фролов хочет из Москвы уехать в родной Подольск, но сначала цыганка крадет паспорт на Курском вокзале, потом девушка отказывается ехать с ним, а на железнодорожной платформе к нему подходят полицейские и просят пройти с ними – полный абсурд. «Человек из Подольска» – дебютный фильм кинотеатрального режиссера Семена Серзина, где он прямо и намеками показывает отупление человека от «серой» жизни и методы внушения тоталитарной системы, которая хочет всех сделать «правильными» людьми.
«Человек из Подольска» выстроен как магическая сказка, где вместо кролика-проводника цыганка, которая неизвестно как обгоняет героя на пути к электричке, а мир Зазеркалья заменяет полицейский участок. В нем есть кафкианские, одинаковые коридоры, подогреваемый бассейн, похожая на модный ресторан обеденная с теплицей и даже концертный зал, где после «выяснения личности» гражданам вручают призы. Имена у героев заменены прозвищами – господин старший лейтенант, госпожа капитан и человек из Люберец. Но главный герой Николай (Вадик Королев) не из их мира, поэтому когда на допросе его почему-то спрашивают о населении Подольска, он произносит запрещенное слово «абсурд». Реальность сразу возвращается: героя уводят в туалет, где показывают, как легко подбросить наркотики. Николаю приходится согласиться с правилами игры полицейских, которые заставляют понять бессмысленность и уныние его существования, чтобы он принял их «правильное», позитивное видение окружающей жизни.
Семен Серзин играет на струнах реальности, показывая то, чего не происходит, чтобы намекнуть на то, о чем прямо и открыто говорить в России практически невозможно. Полицейские хотят, чтобы Николай смотрел на жизнь «правильно», потому ломают его личность через допрос в стиле «1984» Джорджа Оруэлла, дополняя методами давления из «Дивного нового мира» Олдоса Хаксли: люди в форме доброжелательно улыбаются, предлагают попеть, поплавать, поесть и потанцевать.
Если Оруэлл разбирает механизм тоталитарного общества, чтобы запугать читателя, то Серзин сквозь юмор спрашивает зрителя, выберет ли он слепое отрицание или принятие тяжести бессмысленного существования. Для обращения к национальному автор использует классического для российского искусства «маленького» человека: Николай живет в Подольске с мамой, ему за 30, уже начал лысеть, работает за маленькие деньги в газете «Голос ЮАО», которую никто не читает. Во время допроса полицейские просят Николая рассказать о том, что он видит на пути на работу, но он ничего не может вспомнить. Похожее упражнение выполняют студенты-актеры для тренировки памяти и внимательности, Николаю оно нужно для очищения затуманенного видения и осмысления жизни. После процедур «маленький» человек становится обычным, но за территорией участка ничего не изменилось. Поэтому полицейские обещают, что диалог с ними продолжится, из-за чего возникающий в голове вопрос: «Чего они хотят добиться в итоге?» – становится еще страшнее.
Хотя многие достоинства фильма происходят из сценария, в основу которого легла одноименная пьеса, в кино добавлены детали, которые невозможно показать на сцене театра. В театре человек статичен, а пространство сцены ограничено – в фильме камера сопровождает героя и передает его видение и чувства, а эффект сюрреалистичности сильнее из-за натуралистичной природы кинематографа. Дополнительно к этому появляются два элемента, которые невозможно показать на сцене – это кадры с летящим в небе самолетом и скрытая камера. Самолет является печальным напоминанием об уходящей жизни, скрытая камера кроме следящей функции, которая напоминает о тоталитарном мире полицейского надзора, обозначает позицию автора к своему произведению. Семен Серзин ироничен, поэтому его полицейские шутят над собой, упоминают великое произведение «4’33’’» Джона Кейджа, где исполнитель не должен произвести ни одной ноты – режиссер в финале использует прием с перемоткой пленки, этим говоря, что кино и мир – это абсурдная иллюзия, в жизни все намного сложнее.
