Ксавье Долана прозвали вундеркиндом, он на 21-ом году жизни представил свой второй полнометражный фильм на кинофестивале в Каннах. С тех пор Долан получил множество наград, снял клип на песню Hello для Adele, получил шквал критики в 2018 году и в последней работе практически полностью отказался от фирменного стиля. 19 марта режиссеру исполнилось 32 года, и Дмитрий Елагин объясняет, как Ксавье Долан балансирует на грани кэмпа и пошлости, отчего его герои болеют неврозами, и как автор визуализирует освобождение человека от оков тягостной лжи и тайн.
Наивный кэмп
Если бы великая критикесса искусства Сьюзен Сонтаг не умерла в 2004 году, то полюбила бы кино Ксавье Долана. В её главной книге «Против интерпретации и другие эссе» (1966) она разбирает сложнейшее понятие кэмпа. Если сократить 58 пунктов до минимума, то кэмп – невинность и серьезность «вплоть до полного провала», игривость и отрицание искренности, восторг от безвкусицы и симпатия к человеческой натуре. В фильмах Ксавье Долана учитель надевает на пальцы скрепки, подражая маникюру («И все же Лоранс»), у парня татуировка Believe (с английского языка «верить») красуется на лопатке («Воображаемая любовь»), и птица вылетает из часов с кукушкой и падает замертво («Это всего лишь конец света»). Подобные броские знаки он помещает в психологические мелодрамы о смерти любимого, осознании трансидентичности и стокгольмском синдроме.
Ксавье Долан наполняет свое кино множеством выделяющихся вещиц, потому что снимает впечатления и воспоминания. В раннем периоде творчества (до фильма «Это всего лишь конец света») он часто использует монтажные фразы, в которых показывает важные для образов героев детали. Так в начале дебюта «Я убил свою маму» (2009) портрет безвкусной матери Шанталь (любимая актриса режиссера Энн Дорваль) создается через ряд кадров с пластиковыми бабочками на стене и дешевыми фарфоровыми фигурками на столе. В последствии к ним добавляется лампа «в стиле сафари», сочетающееся с вышивкой с тиграми на стене, и шуба с леопардовым принтом – это пошлое по логике Долана. При этом эстетика комнаты ее сына Юбера (Ксавье Долан) находится на грани пошлости и кэмпа, хотя режиссер этого не осознает: на стене висит постер с Хоакином Фениксом («Джокер», «Она»), репродукция портрета Бетховена и множество полароидов. Эстетичным художник считает холодную квартиру учительницы с картинами на стене и пустую, белую квартиру, которую парень хочет снимать со своим бойфрендом. Подобные смешения высокого и низкого есть во всех фильмах Ксавье Долана. Он не вырезает из реальности свой мир, как великие стилизаторы Дарио Ардженто, Эрик Ромер или Лукино Висконти, а придерживается реализма в декорациях, акцентируя внимания на отдельных деталях. Такой метод создания образа выделил Ксавье Долана из большинства режиссеров, так как он в авторском видении опирается не на традиционное кино, где всем повелевает сценарий, а на музыкальные клипы, где правит визуальный язык быстро сменяющихся деталей. Их создатели ставят цель произвести впечатление и передать настроение, ориентируясь на текст песни и ритм, – похожее делает Ксавье Долан. Поэтому не удивительно, что среди его работ есть два видео, одно из которых он снял на мировой хит британской певицы Adele «Hello». Как и своих фильмах, тут он активно использует кадры-детали (железный чайник, чашка с бутоном розы, старые записки), флешбеки и замедленные сцены с всегда красивой певицей. Высшей точкой кэмпового метода впечатлений стала «Жизнь и смерть Джона Ф. Донована» (2018), но к этому моменту приемы из раннего творчества стали клише в мировом кинематографе. В последней картине «Матиас и Максим» (2019) режиссер отказывается от большинства фирменных приемов ради интимной близости честности.
Выдуманная жизнь
Так как Ксавье Долан создает киновпечатления, то неотъемлемой частью становятся сцены с флешбеками и фантазиями о будущем его альтер-эго. В «Это всего лишь конец света» (2016) Антуан (Гаспар Ульель) спустя двенадцать лет отсутствия возвращается в фамильный дом, чтобы сообщить родственникам о скорой смерти. В перерыве между попытками сказать важное, режиссер вставляет флешбеки-клипы. Кэмповая фантазийность стиля Долана выражена в постоянном «украшательстве»: он замедляет и ускоряет движение в кадрах, накладывает на них популярныу музыку, мягкие фильтры и снимает в расфокусе, размыто. Автор не ставит перед собой задачу снять реалистичное кино, а предпочитает ретранслировать состояние героев. Это четко видно в хаотичном, автобиографичном дебюте «Я убил свою маму» (2009), снятом в нескольких стилях. В нем действия Юбера постоянно эстетизируются: он жалобно (но красиво) плачет в ванной, замедленно фланирует в школе-пансионате и бежит по золотому лесу за матерью, одетой в свадебное платье.
Иной метод воображения Ксавье Долан использует для создания образа другого человека. Этому посвящены «Воображаемая любовь» (2010) и провальная «Смерть и жизнь Джона Ф. Донована». В «Любви» лучшие друзья Франсис (Ксавье Долан) и Мари (Мония Шокри) замечают белокурого Николя (Нильс Шнайдер) и от нечего делать влюбляются в него. Они ничего о нем не знают, а выдумывают чувства к нему, его и собственные образы: специально смотрят фильмы с Одри Хепбёрн, чтобы «случайно» процитировать его любимую актрису. Конфликт ожидания и реальности проявляется в сценах с студенческими квартирными вечеринками, куда друзья приходят в лучшей одежде и с пафосными лицами. Придуманный любовник оказывается красив только в подаренном кашемировом свитере, эротических фантазиях и интерьерах модных кафе.
«Смерть и жизнь» уже полностью выстроена на придумывании образа. Так Руперт (Бен Шнетцер) в интервью с журналисткой рассказывает о книге из писем, созданной после переписки с любимым актером Джоном Донованом (Кит Харингтон). Долан получил волну критику из-за того отсутствия четкой режиссерской позиции: он хочет показать «реальную» жить актера, но создает журнальный, поддельный образ актера и скрывает неудобные моменты. В защиту автора можно сказать, что так отражает жизнь звезды, но из-за глянцевого изображения исчезает искренность и наивность, за которые любят его кино.
В клетке тайн
Ксавье Долан сыграл главную роль в большинстве своих работ, а в других актеры продолжали образ мужчины, скрывающего сексуальную и гендерную идентичность. Все от Юбера до Маттиаса (Габриэль Д’Альмейда Фрейтас) зажаты страхом вскрытия их тайн, и потому находятся под влиянием неврозов. Это выражается физически во вредных привычках (все герои Долана курят), они находятся на грани нервного срыва и легко выходят из себя. Наиболее сложной из всех историй о каминг-ауте (раскрытии квир-идентичности или сексуальности) становится жизнь героя/ини из «И все же Лоранс» (2012). После каминг-аута она сталкивается с непоминаем партнерши, трансфобией на работе и в общественных местах. Но в отличие от остальных героев Долана, Лоранс (Мельвиль Пупо) не сбегает, а борется за свое место в обществе, за свободу самовыражения. Центральным для фильмографии режиссера является слово LÍBERTE (с французского языка «свобода»), которое Лоранс написала вместе со своей девушкой поверх репродукции картины да Винчи – к ней стремятся все герои Долана.
Начиная с «Мамочки» (2014), автор воплощает скованность человека визуально, работая с рамкой экрана. В визуальных искусствах существует понятие «воздуха» – это пространство между рамкой изображения и его центральным элементом. Когда зритель видит линию горизонта, и перед ним на крупном плане не находится объект, то у изображения появляется глубина. Эффект «воздушности» можно почувствовать при сравнении живописи пейзажистов и портретистов, или хорроров с фильмами в жанре роуд-муви. Ксавье Долан больше всего интересуют его герои, потому активно работает на средних и крупных планах, и снимает мелодраматичные сюжеты, где люди часто переходят на крик. Внутреннее напряжение режиссер визуализирует: применяет портретный, пленочный формат изображения 4:3, или в нужные моменты сжимает кадр. Дополнительно его персонажи редко находятся среди природы, что делает кино Долана камерным, а большое количества монтажа крайне интенсивным. Наиболее ярко это видно в триллере «Том на ферме» (2013), где Том (Ксавье Долан) приезжает в родную деревню возлюбленного Гийома для похорон, и чтобы рассказать о истинной сексуальности умершего. Но он оказывается заложником у Франсиса (Пьер-Ив Кардинал), брата Гийома, и между ними возникают садомазохистские отношения. В опасных ситуациях режиссер сужает рамку, так передавая выброс адреналина в кровь Тома и создавая эффект напряжения. В «Мамочке» Долан использует противоположный эффект освобождения героя от стресса, где Стив в момент счастья расширяет квадратную рамку вокруг себя. Этот прием привлек внимание к молодому автору, так как его применение можно редко увидеть в фильмах обоснованным не только стилистически, но и эмоционально и сюжетно.
Спасающая и убивающая любовь
Ксавье Долан снимает психологические мелодрамы, в центре которых всегда находится сын и его мать. Так мать может быть любящей («Мамочка»), жестокой («Том на ферме»), страдающей от алкоголизма («Матиас и Максим»), но альтер-эго Долана всегда едино – оно испытывает нервозы из-за постоянной лжи близкому человеку. Отца нет в фильмах Долана, что связано с биографией режиссера, но также укрепляет его истории, концентрируя внимание на двух, максимум трех персонажах, спасающих себя или друг друга.
Начиная дебюта, персонажи зациклены на желаниях и больше всего жаждут любви, чей целью чаще всего целью чувств становится мать. В похожих «Я убил свою маму» и «Мамочке» героинь играет Энн Дорваль, она привносит в образы жесткую самоуверенность и сострадание к проблемам сына. Детям же не удается выразить свои чувства напрямую – Юбер запечатлевает нежные слова к матери на камеру, а Стив дарит цепочку со словом Mommy (с английского языка «мамочка»). В обоих случаях в любви проявляется эдипов комплекс: в случае Юбера это показывает фантазийная сцена в свадебных нарядах, а Стив целует Диану в губы. У парней нет отцов или отчимов, и всю жизнь они пытаются заменить их отсутствие. Но герои взрослеют и наконец находят язык общения с родителями. Наиболее сложный конструкт в «И все же Лоранс», где героиня после каминг-аута начинает общаться с матерью, которая никогда не была близка со своим ребенком.
Постепенно с взрослением режиссера персонаж матери становится все менее важным. Вместо этого Ксавье Долан выкристаллизовывает образ главного героя и по-разному романтизирует, делая представителями творческих профессий. Так Юбер («Я убил свою маму») рисует картины, Лоранс («И все же Лоранс») сочиняет стихотворения, Том работает дизайнером («Том на ферме»), Луис пишет сценарии («Это всего лишь конец света). Через искусство они пытаются разрешить проблемы и выразить сокрытое. Психологическую закрытость героев режиссер показывает фирменным кадром со спины. С одной стороны, это отражает загадку внутри героев, а с другой, так автор соединяет зрителя с человеком на экране: нервным, молодым и рвущимся к любви. Все они отражают голливудский образ Джеймса Дина («Бунтарь без причины», «К востоку от рая»), чей портрет можно увидеть в комнате парня Юбера из дебюта «Я убил свою маму». Дин пылал бисексуальной энергией во всех фильмах, но не имел права выразить ее из-за гомофобии Голливуда 50-ых. С тех пор прошло больше шестидесяти лет, и Ксавье Долан создает популярное квир-кино, изучая болезненную для ЛГБТК+ сообщества семейную тему. В этом его наибольшая заслуга, главное – верить.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
