В последние месяцы многие люди испытывают стресс и тревогу. Александр Лунин собрал 5 умиротворяющих фильмов, которые помогут хотя бы на время подарить свет и надежду.
1. «Яркая звезда» (Франция, Австралия, Великобритания, 2009)
История обреченной любви поэта-романтика Джона Китса (Бен Уишоу) и Фанни Браун (Эбби Корниш) на заре XIX века. Идеальная точка входа в фильмографию главной режиссерки наших дней Джейн Кэмпион, ее «Яркая звезда» не тускнеет даже на фоне триумфатора Канн «Пианино» и оскароносной «Власти пса». Нафталиновый нарратив о Творце и Музе постановщица взламывает просто и изящно: модница Фанни сама шьет все свои платья, и именно вокруг них Кэмпион, художница по образованию, строит — конечно, под аккомпанемент стихотворений Китса, — кадры сногсшибательной красоты. Так Фанни становится соавторкой собственной истории, так искусство возвращает женщинам прошлого их голос.
2. «Пуэнт-Курт» (Франция, 1955)
На грани развода супружеская пара едет в родной город мужа, приморский Сет на юге Франции. Там они и будут спорить, извиняться, думать вслух, пока вокруг то замирает, то возрождается жизнь местных рыбаков. Аньес Варда сняла самый первый фильм французской новой волны. Это течение ассоциируется с монтажными фокусами и саркастической интонацией парижского интеллектуала Годара, но молодая документалистка избрала иной путь — крупно запечатлеть реальность провинции, которой на экранах не было никогда, жизнь в похоронах, праздниках и каждодневном труде. Вчера такой взгляд назвали бы «женским», сегодня он кажется единственно честным.
3. «Кояанискатси» (США, 1983)
Годфри Реджио много лет провел в католическом монастыре, дав обет молчания, потом занялся активизмом. Потом начал снимать. Его дебют — Библия документального кино. Синопсисы обычно сообщают краткое: koyaanisqatsi в переводе с умирающего индейского языка означает «жизнь на грани распада». То, что происходит после начального титра, и впрямь сложно описать словами. Задуманный как приговор обществу потребления, фильм стал шедевром благодаря упрямому гуманизму Реджио и его детской завороженности устройством мира. В ускоренной перемотке облачное небо становится бушующим океаном, города — муравейниками, а случайные прохожие, пойманные в объектив, словно впервые оживают. Лейтмотив «Кояанискатси» — это повторение: техника становится Природой, пока Природа продолжает свой бесконечный бег. Без единого слова, под волны музыки Филипа Гласса, которая останется с вами навсегда.
4. «Крылья» (СССР, 1966)
Опаленная войной летчица Надежда мается земной чиновничьей жизнью. 80-минутные «Крылья» — не только полный гуманизма взгляд на строгую героиню Майи Булгаковой, но и панорама советской глубинки, где всюду — в школе, в семье, на работе. — поселились разлад и неудовлетворенность (этого хватило, чтобы испортить фильму Ларисы Шепитько прокатную судьбу). Единственное спасение для Надежды — она все еще может взлететь...
5. «Ваня с 42-й улицы» (США, 1994)
Последняя картина французского классика Луи Маля родилась в заброшенном театре на Бродвее, где артисты-добровольцы ставили и обсуждали «Дядю Ваню»: вместе со случайной зрительницей мы смотрим репетицию от начала до конца. Это не документалка и не телепьеса — Маль, кинорежиссер с сорокалетним стажем, быстро заставляет нас забыть слово «театр». Текст Чехова из уст американских ветеранов экрана звучит вдвое смешнее и вчетверо пронзительнее (тем, кто спокойно выслушает монолог про небо в алмазах, стоит задуматься о смене планеты). Но главный герой фильма на сцене вовсе не появляется. Герой этот — образ культуры вне государств, времен и канонов, культуры, формируемой снизу и ради тех, кто внизу. Победит ли она в России? «Я верую, дядя, я верую горячо, страстно…»
