Его многие понят еще по фильму «В августе 44-го…», хотя это был дебют, потом были «Дети Арбата», «Греческие каникулы», «Герой нашего времени»… Громкие премьеры в «Современнике»: Чанс Уэйн в «Сладкоголосой птице юности» Серебренникова, Борис в «Грозе» Нины Чусовой, где он сыграл с Мариной Нееловой и Чулпан Хаматовой. Юрий Колокольников со стороны производит впечатление эдакого «звездного мальчика», баловня и немного сноба. Встретившись с ним, приятно «разочаровываешься»: он почти не опаздывает, не позирует, не истерит, не красуется и не менее красив, чем на экране.
Зеленая куртка, синяя футболка – ничего нарочитого. Зеленые глаза, рыжевато-блондинистая бородка. Как-то состриг свои умопомрачительные кудри (говорят, на спор, впрочем, герой все отрицает), теперь они отрасли и сворачиваются в колечки. Я предлагаю сесть возле стены, он – возле окошка. Там правда лучше. Умение получать удовольствие от жизни у него в крови.
22 ноября на экраны вышел фильм «Кука» кинокомпании Staralis. Генеральный продюсер фильма Натела Абуладзе и режиссер Ярослав Чеважевский предложили Юрию Колокольникову роль разгильдяя в потрепанных джинсах и нелепой шапке. До конца года мы увидим актера в еще нескольких проектах: «Пойти и не вернуться», «Открытом пространстве», «Блюз-кафе», телефильмах «Плюс один» и «Бесах». Юра, когда вы впервые себя помните?
Наверное, года в четыре. Двор в Орехово-Борисово, варежки с резинками… Я кричу: «Галя! Галя! Посмотри, я внизу!» Галя - моя первая любовь, с которой мы ходили в детский сад.
Зачем Галю звали?
Как зачем? Чтобы спускалась (смеется)! Еще помню у соседа была комната для проявки фотографий, в которой мы с Галей сидели в темноте, в красном свете. Середина восьмидесятых… Вот. К сожалению, совсем не помню себя маленьким. У меня вообще с памятью плохо. Я быстро все запоминаю, но так же быстро забываю.
Скажите, вы относитесь к себе как бренду?
Я – нет. Бренд это то, что здорово продается. Вот Президент – это бренд. Видите, даже в рифму.
А вы плохо продаетесь? Например, у глянца нарасхват.
А это не критерий продаж. Чтобы у тебя брали интервью, достаточно покакать на Красной площади. С брендом все сложнее. Я вообще не люблю слово бренд. Да и не думал об этом: мне повезло – я просто занимаюсь тем, что нравится, созидаю.
Но разве вы не задумывались над тем, что в некоторые проекты можно не попасть только из-за недостаточно засвеченного лица, ведь кино надо продавать?
Одного моего знакомого не взяли в фильм, потому что он «не очень медийный», а другого – потому что «слишком». Честно говоря, слово «медийный» меня тоже раздражает. Это все проделки… Первого канала, который ввел разделение, своеобразный медийный нацизм. Хотя… Наверное, это правильно, потому что люди платят деньги за конкретных людей, на которых они хотят смотреть.
У вас телефон звонит.
У меня автоответчик.
…Но я не сталкивался с такими проблемами – я родился знаменитым (улыбается).
Родились с ощущением особенности?Да. Скажу без обиняков, я всегда чувствовал, что существую отдельно от других. Не в том смысле, что я лучше, а в том, что во мне есть что-то такое, чего нет в других. Это ощущение уникальности только сейчас проходит (смеется). С возрастом понимаешь, что ничем особенно и не отличаешься…
Вы всегда были эпицентром событий?
Да, что скромничать. Я был мальчиком непростым, резвым, ярким.
Да, вас сложно упустить из виду, особенно сейчас, когда вы стали звездой?
Самое смешное, я не отношусь к себе как к звезде. Я понимаю, что такое реальная звезда. А я так… (машет рукой). Ну, знает меня несколько человек, а звезда это человек международного уровня или, по крайней мере, тот, с кого срывают майку, кого знает каждая собака в каждой российской деревне.
А с вас не срывали?
Нет.
Не верю! Вот есть театр Фоменко, в котором работают большие профессионалы, широко известные в узком кругу. Такое существование вас бы устроило?
Нет. Майку обязательно должны срывать (смеется)!
Вы были отличником?
Ментальным. Если бы хотел, я бы им был, я всегда это знал. Но мне было лень, да и другие вещи интересовали: с десяти лет занимался кино. В киношколе, кстати, я был круглым отличником.
Кажется, вы с детства были самостоятельным. То есть могли бы, как главная героиня фильма «Кука», в шесть лет ходить за бабушку пенсию получать? Без проблем! Точно! А вы видели картину? Как вам?
Видела. Теплое кино, отличные актерские работы.
Вы плакали?
Нет (удивленно). А что надо было?
Там были места, где можно поплакать. А народу много было?
Две трети.
Как принимали?
Очень тепло, искренне.
Хлопали?
Да.
Ну, здорово. То есть наше кино давно вас так не радовало?
Да, «Кука» порадовала, точно. Как вы попали в этот проект продюсера Нателы Абдуладзе ?
Ярослав Чеважевский позвонил и сказал, что у него есть две забавные роли, как раз для меня и моего друга Паши Деревянко.
(заглядывает в мой листок с вопросами) Сколько вопросов! Я не выдержу (смеется)!
Да, я наслышана о вашем характере и частых сменах настроения, поэтому приготовила в три раза больше, чем обычно.Правильно! Так вот, Ярослав талантливейший, в будущем, великий режиссер авторского коммерческого кино. Эта ниша у нас пока свободна.
Судя по всему, в фильме было много импровизации?
Да. Например, куски, вставленные в титры, чистейшая импровизация. Иногда досматриваешь фильм и умоляешь: «Ну пожалуйста, еще чуть-чуть!» Рабочие куски в титрах позволяют продлить удовольствие, сделать как бы несколько финалов.
Обошлось без проб и множества дублей?
Ой, ну что там пробовать?! Ярослав спросил: «Вы не против сыграть двух долбое…в?» Мы с Пашей, конечно, согласились (смеется)! Хотя, на самом деле, в первый день съемок ужасно волновались. Мы вообще-то Достоевского играем, Лермонтова, а тут… Простой текст, такой жизненный (смеется). Ничего не играть – это самое сложное!
А какая шикарная атмосфера была на площадке! Да, когда есть режиссер, все подтягиваются, мобилизуются. Не поверите, все до конца прочитали сценарий! Это нонсенс. Но так и должно быть.
Вы впервые работали с Диной Корзун. Хотя совместных эпизодов у вас, конечно, немного.
Дина отличная актриса. Думаю, ей пришлось непросто…
Да, ребенка переиграть непросто.
И не надо пытаться. Надо слушать его и слышать. Он всегда прав больше, чем ты.
А вы легко ладите с детьми?
Очень.
А дочку снимать будете?
Навязывать профессию не буду. Кстати, «Олеся» пишется через «о» или «а»?
Вообще, есть два имени: украинское и белорусское, мое пишется через «о».
А вы откуда?
Из России!
Так, идем дальше.
Знаете, говорят, что судьба закладывается в детстве. Какие события детства, юности формировали ваш характер?
(Долго думает) Странно… Не могу вспомнить ни одного такого момента. Может быть, их было слишком много… Может быть, я был слишком целеустремленным… Мне иногда до тошноты противно, насколько я целеустремленный. Такой правильный… Ну, не то что правильный, но есть цель, которую я достигаю, – жестко. Может, буду идти к ней десять лет, но приду обязательно.
Простите, но, кажется, в вас было слишком много раздолбайства для целеустремленного человека…Да я и сейчас буяню, и сейчас раздолбайствую. Просто, наверное, научился складно говорить (смеется). Одно другому не мешает.
Как же не мешает: надо быть деликатным с продюсерами, режиссерами и другими людьми, от которых зависит достижение цели…
Помогают врожденные этические понятия. К тому же лет в 15 я понял, что круто разбираюсь в людях: знаю, что такое плохой человек, а что такое хороший. Правда, со временем юношеский максимализм прошел, и окружающие стали не черно-белыми, а серо-вяло-желтыми (смеется). Люди плохие, но я знаю, почему они плохие. И… оправдываю их. Но не жалею.
Вам льстит, когда люди хотят вам понравиться?
Я никогда с этим не сталкивался. Я бы очень хотел, чтобы кто-то старался мне понравиться. Правда!
Во время работы вас нужно поддерживать, брать за руку и смотреть в глаза или заводить, раздражать?
В силу своего опыта, я понимаю, что не то чтобы все могу сыграть, но знаю, что для этого нужно. Четко, конкретно скажите мне, что вы хотите получить, и вы это получите! Сложности возникают, если режиссер не может этого сделать. Тогда уже я пытаюсь объяснить ему. Вот в «Куке» не было таких проблем. Как вы думаете, это коммерческое кино?
Думаю, да. Советую знакомым сходить, отдохнуть, ну или на диске посмотреть.
Пиратском (смеется). Девочка там хорошая, правда?
Да, отличная! Фильм, вообще, поднимает настроение!
Да-а-а! Вот ради этого и работаем! Такое кино и хотим делать!
Но есть и другое кино, например, балабановский «Груз 200»…
Да, и отлично. Многие были в шоке, а я ничего такого ужасного в нем не нашел. Это талантливый фильм, который не рассчитан на широкую публику. И не надо показывать его массам. Это не мое кино. Мое кино: «Кука», «Форрест Гамп», «Однажды в Америке», «Апокалипсис сегодня», «Крестный отец», «Земляничная поляна», «Забриски Пойнт».
Когда вы впервые почувствовали, что многое можете, как актер?
Года три назад. В детстве было ощущение, что я все могу. Но, репетируя «Сладкоголосую птицу юности» в «Современнике», я вдруг понял, что это далеко не так (смеется). Роберт Стуруа вернул мне это ощущение… Ну, не вернул, конечно, но многое дал, как актеру. Роберт показал мне меня: как актера, как личность. Это очень важно! Самоидентификация - одна из важнейших вещей.
Знание, чего ты стоишь, дает уверенность?
Самое смешное, что сознание своей уверенности дает сознание неуверенности. Надо быть неуверенным для того, чтобы быть уверенным. Это очень тонкая штука. Иначе ты будешь уверенным долбое…м и разобьешься через две с половиной минуты. Уверенность - вещь опасная.
Какая из ваших ролей делалась с наибольшим сопротивлением?
Борис в «Грозе» Нины Чусовой. Роль нелогическая, немужская, вялая. Она мне не подходит, я ее не понимаю. Единственное, было здорово танцевать с Чулпан в клетке! В остальном роль Бориса - самая неприятная в русской драматургии. Никому не советую ее играть. Так и запомните!
Хочу задать вам интимный вопрос…
Брею ли я подмышки?
Даже не знаю, как мне это может пригодиться… Вам проще играть любовь с тем, с кем вас связывают интимные отношения или с чужым человеком?
Все равно, главное, чтобы он не был мне противен. Но, конечно, надо любить партнера, уважать. Тогда получается искусство.
Вы слывете эпатажным персонажем.
Вот скажите мне, что значит эпатажный? Выйти голым на улицу?
Эпатаж – это вызывающее поведение, скандальная выходка.
Если я это и делаю, то не специально. Но мне не кажется, что я эпатажный. Да, я могу сказать прямо, в лицо, по радио то, что думаю… Если мы об этом, то, да, я эпатажный. И считаю это правильным – говорить о том, что тебе не нравится.
Конфликты, порой, придают отношениям, работе глубину…
Вспомнил о своей последней работе в картине «Пойти и не вернуться». У меня были ужасающие конфликты с режиссером Олей Жулиной. Она не понимала меня, я не понимал ее. В общем, все было ужасно. А наш оператор Володя Брыляков говорил: «Поверь мне, Юра, потом дружить будете взасос!» Все закончилось. Картина получилась. Хорошая. Не могу сказать, что мы дружим с Олей взасос, но у нас нормальные творческие отношения. Может быть, все изменилось из-за того, что картина получилась - не знаю. Так что этот конфликт был конструктивным – в нем родилось что-то интересное. Оказалось, что говорили мы об одном и том же, только разными словами. Я, вообще, неконфликтный человек: люблю договариваться и умею это делать. Хотя могу и правду-матку высказать.
Какие простые житейские радости заряжают энергией?
С удовольствием учусь играть на гитаре. Не поверите, обожаю ходить в кино! Причем, люблю ходить один. Вспоминаю канадское детство, многозальные кинотеатры: ночь, ковровые дорожки, плакаты, впечатления… Обожаю саму атмосферу кинотеатра. А еще люблю на аттракционах кататься.
Американские горки?
Чем круче, тем лучше.
Тарзанка?
Нет пока, но я два раза прыгал с парашютом: сорок пять секунд свободного падения…
На вас это как-то повлияло?
А вы не видите (смеется)?
