Актриса интеллектуального кино и секс-символ нового тысячелетия, режиссер и продюсер Скарлетт Йоханссон решила доказать, что талантливый человек талантлив во всем. И выпустила альбом с песнями главного рок-шансонье планеты Тома Уэйтса. Для одних ее Anywhere I Lay My Head — прорыв в новую реальность и дебют с заявкой на долгую музыкальную карьеру. Для других — издевательство над культовыми песнями целого поколения. Скарлетт сама пытается понять, кто из ее слушателей прав.

«Щас спою!»
Внезапно запевшая звезда Голливуда — не такая уж и редкость. В свое время на вокальном поприще отметились актеры самых разных амплуа: от Брюса Уиллиса до Уилла Смита, и от Николь Кидман до Сальмы Хайек. Как правило, они начинали мучить микрофон, когда их основные дела шли не лучшим образом. Да и за рамки одного-двух синглов мало кто выходил. Ко всему прочему репертуар всегда был предсказуем — если не шлягеры 50-60-х, то обычная попса, написанная профессиональными хит-мейкерами.

Скарлетт пошла совсем иным путем: востребованная актриса (33 роли к 25 годам!), одна из красивейших женщин планеты по версии журналов FHM, Maxim и Esquire, и самая сексуальная ныне здравствующая артистка по мнению «Плейбоя», она выпустила полновесный альбом, состоящий из песен загадочного нонконформиста Тома Уэйтса. С небольшой натяжкой ситуацию можно было сравнить с той, как если бы Елена Корикова записала диск кавер-версий Юрия Шевчука.

Отчего такой выбор? Может быть, причина в том, что Скарлетт жила взрослой жизнью, когда ее сверстницы еще играли в куклы. Начала профессиональную карьеру в девять лет, а в семнадцать, во время съемок «Атаки Пауков», уже встречалась с Бенисио Дель Торо, который годился ей в отцы. В двадцать была членом жюри Венецианского фестиваля и отказывалась от главных ролей в фильмах «Миссия невыполнима-2» и «Возвращения супермена», считая, что и так достаточно зарабатывает, чтобы не играть в подобной ерунде. Ее кумиром в кино был Вуди Аллен, у которого она в конечном итоге снялась в «Сенсации» и «Мэтч-Пойнте», а в музыке — Дэвид Боуи, которого Скарлетт пригласила для работы над своим альбомом в качестве тяжелой рок-артиллерии.

Я люблю тебя, жуть!
К музыкальной карьере мисс Йоханссон подбиралась уже давно: спела в «Трудностях перевода», записала Summertime с симфоническим оркестром, мелькнула в клипе Боба Дилана. То, что она будет петь, ей самой было понятно на все сто. А вот что петь... актриса долго выбирала между джазом и роком, и в конце концов остановила свой выбор на жестоком романсе Тома Уэйтса, который в шизофренической кабаретной манере препарировал и то, и другое, плюс еще с десяток стилей. Для исполнения было отобрано десять наиболее жутких его опусов. Отговаривать Скарлетт, к тому моменту уже попробовавшую себя в качестве режиссера («Я люблю тебя, Нью-Йорк!») и продюсера («Наполеон и Бетси»), никто не стал, зная ее упрямый нрав, независимый характер и отсутствие комплексов. Чего стоит хотя бы недавний случай с голливудским фотографом Айзеком Мизрахи, известным грубияном и активистом гей-движения, пытавшимся сделать несколько откровенных снимков актрисы. Он сначала приобнял ее, желая узнать, что за белье одето на самой сексуальной знаменитости мира, а потом и вовсе схватил за грудь. Но вместо оплеухи заработал лишь сочувственную улыбку. «Пусть расскажет, что у меня все настоящее, и мне есть чем гордиться!».

Если не можешь изменить ситуацию, обрати ее себе во благо! Давний друг Скарлетт Дейв Ситек, добрый гений супермодных групп TV On Radio и Yeah-Yeah -Yeahs, один из признанных лидеров «музыки не для всех», с радостью согласился стать саунд-продюсером диска и помочь ей с записью. Вторым ее наставником и соучастником грядущей авантюры, оказался как раз Дэвид Боуи, живая легенда и большой любитель до неузнаваемости изменять полюбившиеся ему композиции. Конечно, последним штрихом в этом деле стало бы участие самого Дяди Тома... Но Уэйтс проигнорировал факт творческой переработки своих нетленок и, по крайней мере, официально, не одобрил, но и не осудил выбора Скарлетт.

Не пой, красавица, при мне?
Говорят, когда настоящие мастера берутся за дело, можно и козу научить кукарекать. Йоханссон, хоть и общалась с курами довольно плотно в четырех сериях «Робоцыпы», но кукарекать наотрез отказалась. Из культовых опусов Тома она, при помощи старших товарищей, сплела вязкий и уютный, сонный и эротический звуковой кокон, куда был бережно упрятан ее вокал. Надо сказать, тембр голоса у Скарлетт довольно своеобразный: она как-то призналась, что больше не может слышать на пробах участливое «Вы что, простужены?». Для совсем молодой блондинки с ангельским личиком и по-детски припухлыми губами совершенно чужеродными кажутся хрипы и скрипы, подходящие скорей прокуренной оторве из придорожной забегаловки. На записи она этой своей особенности не скрывала, а напротив, старалась, как говорится, больше соответствовать оригиналу. Хотя и не напрягалась особенно, творчески продремав до самого финала. А сопровождающие ритмическую конструкцию переливы банджо, всхлипы кларнета и россыпь колокольчиков воздействовали на нее не хуже колыбельной.

Мнения о получившемся финальном продукте разделились: некоторые посчитали Anywhere I Lay My Head сильной, нестандартной и вообще знаковой работой, этаким поп-роком будущего, благодаря которому общепризнанные хиты заиграли новыми гранями. А другие, признав безупречной работу Сикета и Боуи, самым слабым звеном в музыке Йоханссон объявили ее саму. Мол, уберите девчонку, и все будет в порядке. Но в одном хвалебные и ругательные отзывы совпадают: единственная авторская, сочиненная Скарлетт и Дейвом, песня Song for Jo является едва ли не самой лучшей на пластинке. У новоявленной рок-звезды есть огромный потенциал и будущее, и на достигнутом, судя по всему, она останавливаться не собирается.

- Скарлетт, как получилось, что вы обратилсь к творчеству Уэйтса?

- О, это длинная тёмная история. Шутка! Мне всегда нравился вокал в традиционном его представлении: Билли Холидей, Элла Фитцжеральд. И я подумала, что сделаю альбом джазовых стандартов. Больше того, я точно знала, что включу в альбом песню Тома Уэйтса Never Talk To Strangers. А потом подумала: зачем распыляться? Пусть альбом будет целиком посвящён ему. Вы знаете, я ведь всегда была большой поклонницей Уэйтса. В моей голове было чёткое представление, как это должно звучать: но поскольку я не музыкант, мне было сложно это объяснить. В общем, мы встретились с Дейвом Ситеком, он произнёс одну волшебную фразу, и я поняла – мы сработаемся.

- А что за фраза?

- Я не помню дословно, но что-то типа: давай это будет звучать так, словно ты выпила сироп от кашля! (смеется) И это оправданно, учитывая лирику Уэйтса.

- Том Уэйтс считается достаточно эксцентричным персонажем. Это как-то повлияло на ваше восприятие его, Скарлетт?

- Думаю, да. Но, с другой стороны, например, такие его песни, как Burn Me Shiver или даже I Wish I Was In New Orleans – очень личные, в них отражены интимные переживания. И слушатель ценит это. То же самое относится и ко мне: я воспринимаю его песни не как актриса, а как слушатель, как любитель музыки.

- И всё же песни Тома Уэйтса — довольно странный выбор для молодой девушки...

- Ну, не знаю (смеётся). Я постаралась привнести в творчество Тома, с позволения сказать, свежее видение, собственное. И упаси меня Бог от попыток скопировать Уэйтса или постараться соответствовать его энергетике. И потом, фантастическая студия Dark Side в Луизиане, на которой мы записывались, располагает к такому задумчивому творчеству. Она даже расположена в месте, где абсолютно ничего не отвлекает от творчества, ты целиком погружаешься в работу над тонкостями звучания. Мелодии получаются отчасти медитативными.

- А как Дэвид Боуи оказался к причастным к альбому?

- Если вернуться к началу нашего разговора, когда я подумывала о том, чтобы записать альбом джазовых стандартов, первым человеком, которого бы я постаралась привлечь к этой работе, был бы именно Дэвид. К тому же, он спас бы меня, беря высокие ноты (смеётся). На самом деле, в последнее время мы пересекались с ним в работе над некоторыми проектами. Однажды Боуи подошёл ко мне – это было, как я помню, на праздновании моего дня рождения, и сказал: «Я слышал, вы работаете с Ситеком». Это было забавно, потому что я ответила ему: «Да, это так, и, если у Вас найдётся свободное время, мы будем счастливы, если поучаствуете и Вы». Я честно говоря, поверить не могла, что когда-то скажу ему такое. И вот, в какой-то день раздаётся звонок, и Дэйв говорит: «Ни за что не поверишь, кто пришёл к нам в студию». Это волшебство какое-то. Я, честно говоря, чуть в обморок не упала. Я в тот момент работала в Испании, а сводилось всё в Нью-Йорке. Вообще, конечно, он не из тех людей, кому можно возразить, или с кем хотелось бы спорить. Поэтому его содействие, его участие в этой записи – необычайно ценно, и делает нашу работу ещё более значимой.

- А почему вы включили и свою собственную песню Song For Jo в этот альбом?

- А просто место оставалось (смеётся). На самом деле, мы записывали её последней. Всё уже было позади, и нам показалось уместным, если неким прощальным аккордом будет именно моя собственная песня. Во всяком случае, дописывали мы её точно вместе. В какой-то момент мы просто нажали кнопку «запись», Дейв играл на гитаре, я слушала, дописывая текст. И этот итог не мог не соответствовать тому смыслу, которым пронизан весь альбом.

- Планируете ещё что-то записать?

- Отрицать этого я бы точно не стала. Всё возможно. В каком стиле – пока сложно сказать, но я готова к экспериментам.