Аллен Стюарт Кенигсберг, взявший впоследствии себе в качестве псевдонима имя мультипликационного дятла Вуди Вудпекера, родился 1 декабря 1935 года в евреейской семье в Нью-Йорке. Его дедушка, когда-то сбежавший из Европы, по словам Вуди, «первым из нашего рода нес в себе комплекс неполноценности». Мама «…чем-то напоминала Гручо Маркса» (известный в начале прошлого века невероятно толстый комик – прим.ред.). Отец - вылитый Фернандель. Все их духовные ценности – Бог и ковровая дорожка. Нищий квартал Нью-Йорка, кошерные ужины с вареными яйцами и жидким кофе, обязательная синагога, где Аллен Стюарт не упускал случая стянуть доллар-другой из миски для пожертвований. На эти деньги в огромных количествах покупались комиксы - непременный учебник американского мальчика. Еще Аллен любил кино, баскетбольные матчи и девочек. Только девочки не любили его. «Когда я учился в школе, я думал, что, если стану знаменитым, моя жизнь изменится. Я стану богатым, все красивые женщины будут моими. Сегодня я в Нью-Йорке, завтра в Париже, послезавтра в Монако… В общем, я воображал все глупости, о которых пишут в журналах».
Еврейский мальчик Стюарт Кенигсберг никогда не отличался красотой и телосложением своего любимого героя комиксов Флэша Гордона. Его рост остановился на метре шестидесяти, у него были маленькие руки, лицо в веснушках и красно-рыжие волосы, которые уже лет в двадцать пять начала сменять плешь. Весь арсенал средств по обольщению женщин заключался в его чувстве юмора и умении ловко разыгрывать из себя интеллектуала. «Мне частенько случалось делать вид, что я разбираюсь в древнегреческих философах или являюсь горячим поклонником Родена…» Собственно, на этих двух качествах Вуди выезжает до сих пор. Глядя на его очки в черепаховой оправе, на его сублимированную в кино неврастению и комплексы, кажется, что все это от большой учености. Тем не менее будущий интеллектуал впервые побывал в музее в восемнадцать лет.
Он посылал в газеты свои юмористические скетчи, в основном потешающиеся над еврейской национальностью автора. Скетчи печатали. Потом он стал конферансье в ночных клубах, затем ему предложили поработать телесценаристом. Девушки начали обращать внимание на записного остроумца. Маленький очкарик, неуверенный в себе так же, как и в шестнадцать лет, стал наведываться к психоаналитику, почитывать Фрейда и Юнга. Так он узнал, что комплексы и фобии можно сублимировать в творчестве. Это открытие стало вторым рождением Вуди Аллена. Того Вуди, которого мы так хорошо знаем.
В 1965 году тридцатилетний Аллен пишет сценарий фильма «Что нового, киска?» – эксцентричной комедии про неуравновешенного психа, волочащегося за каждой юбкой. Потом книгу «Самый поверхностный человек из всех встреченных мною». И, наконец, он начинает снимать и… сниматься в главных ролях собственных фильмов - историй про неуравновешенных психов и бабников. Он пишет еще пять книг. В каждом своем произведении он, как акын: что чувствует, о том и поет. Публичный стриптиз-психоанализ был в 70-х еще в диковинку, и Аллена вскоре начинают называть «самым многообещающим комедиографом Америки». «Мальчик» Вуди сам ставит себя на горох: в «Манхэттене» он играет сорокалетнего кинематографиста, не способного хранить верность одной женщине (эту картину, кстати, Вуди вообще не хотел выпускать на экраны). В «Зелиге» - конформиста, способного менять облик в зависимости от того, что на сегодняшний день требуется. В альманахе «Нью-йоркские истории» он ставит новеллу «Эдипов комплекс» (сами понимаете, про что) и, наконец, переодевается в сперматозоид в экранизации секс-путеводителя «Все, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить».
Тем не менее счета психоаналитиков все растут, жены подают на развод, а подруги не выдерживают и недели. Вуди Аллен немыслим без своих женщин. Его первой музой была Дайан Китон. Не красавица, зато с хорошим вкусом и славой интеллектуалки (не выдуманной, а настоящей). 8 лет они были вместе, вместе сделали шесть фильмов. За роль в одном из них – «Энни Холл» – Дайан получила «Оскар». На съемках «Манхэттена», разругавшись по сюжету, они разругались и в жизни. Вуди нашел свою новую музу, Миа Ферроу. К моменту встречи с Алленом Мия уже успела развестись с первым мужем (тоже, кстати, старым развратником) Фрэнком Синатрой, обручиться с английским дирижером Андре Превином, съездить с ним во Вьетнам, усыновить четырех (!) детей - двух вьетнамских и двух корейских. Она изменила Превину со шведским оператором Свеном Ньюквистом, а когда об этом романе узанали, ушла от обоих мужчин, и, забрав уже шестерых к тому времени детей (двое – ее собственные), вернулась в Америку.
Миа Ферроу – тот же тип, что и Дайан Китон: полная независимость и острый язык. Она стала музой Аллена на 12 лет. Ни о каком браке не было и речи. Они жили по разные стороны Центрального парка, на уик-энд Миа со всем своим «детским садом» приезжала погостить к Аллену. В 1987 году у 52-летнего Вуди родился первенец - Сатчел. Аллен, не пожелавший, чтобы ребенок носил его фамилию (Аллен должен быть единственным и неповторимым!), дал мальчику фамилию своего баскетбольного кумира.
В 1993 году Вуди Аллен снимает фильм, который до сих пор считает вершиной своей карьеры – «Мужья и жены». Фильм о невозможности института брака. Почти одновременно с выходом фильма на экраны Миа находит в вещах мужа порнографические снимки его приемной дочки Сун И, которая на тот момент уже достигла совершеннолетия. Аллен решил уладить все полюбовно: признался, что, наедине с дочкой он не только смотрел баскетбольные матчи, что готов оплатить расходы на психоаналитика всей семье, а Миа предлагает роль в своем следующем фильме - «Загадочное убийство на Манхэттене». Ферроу объявила Аллену войну, которую ведет до сих пор. Теперь она говорит, что «Аллен готов положить голову собственного ребенка в тарелку с горячими спагетти».
Пять лет длилась тяжба, пять лет всех мальчиков и девочек Миа и Аллена таскали к психиатрам и гинекологам. Всем младшим детям Ферроу поменяла имена. После развода она усыновила еще троих, в «Загадочном убийстве» снялась Дайан Китон, а сам Вуди женился на Сун И, у которой родился от него еще двое детей… Они живут с Сун И в разных домах, своих младших детей Вуди видит по воскресеньям, старших не видит вообще (суд ему это запретил). Он размышляет над фильмом про то, как папа совращает своих приемных детей. «Я бы написал книгу, а может, и снял бы фильм. Он мог бы называться «Судебная ошибка».
