Он начинал так же, как начинали почти все известные вам австралийцы - от Кроу и Кидман до поп-звезды Кайли Миноуг - в телесериале «Соседи». Подростковая мыльная опера на Зеленом острове стала таким же событием, как «Друзья» в Америке. Симпатичный, но, что гораздо более важно, абсолютно обыкновенный мальчик Пирс за короткое время превратился в настоящего маленького принца дневного телевещания. После «Соседей» предложения посыпались как из рога изобилия: он снимался в десятках телесериалов. Его карьере всячески способствовала мама. (Отец Гая Пирса был летчиком и погиб от несчастного случая в 1976 году, когда мальчишке было 9 лет). Как и Рассел Кроу, Гай Пирс - собственно, не австралиец, а новозеландец, и вполне возможно, также потомок индейцев майори. Семья переехала в Австралию через три года после его рождения. Там, как верила мама, мальчик сможет стать счастливым и знаменитым. Но лет до тридцати Гай жил жизнью обыкновенного мельбурнца без претензий и амбиций. Вырос, выучился, влюбился в простую девушку Кейт, женился на ней, начал играть в театре роли второго плана, снимать в фильмах, которые вряд ли кто-то когда-нибудь увидит за пределами Австралии...
Его «пятнадцать минут славы» наступили, когда он сыграл трансвестита в «Приключениях Присциллы, королевы пустыни». Фильм, яркий, как фальшивые меха публичной девки, грустный, как непридуманные финалы великих мелодрам, и знойный, как пустыня Сахара. Талант, обнаруженный 27-летним Пирсом, был неожиданен для него самого. Его пригласили в Америку, на пробы к фильму «Секреты Лос-Анджелеса». «Всегда трудно сниматься в американском фильме, поскольку все ждут от тебя, что он станет новым хитом» - комментировал Пирс. «Секреты Лос-Анджелеса», экранизация одноименного романа Джеймса Эллроя, оказался не простым американским фильмом. Режиссер Кертис Хэнсон поставил тонкую стилизацию под нуар 40-х годов, про те времена, когда большие мужчины носили большие шляпы, а женщины были все как одна похожи на Веронику Лейк: роковые блондинки с вечно падающим на глаза локоном и в роскошном дезабелье. Хэнсона не интересовала степень известности своих актеров. Он не стал брать на главные роли ни Джонни Деппа, ни Брэда Питта, ни Киану Ривза (как настойчиво ему советовали его продюсеры). Похоже было на то, что он просто взял и перебрал картотеку австралийской киностудии. И в результате получил зрительское признание, показ на Каннском фестивале, и несколько будущих громких имен с Кроу во главе.
До сих пор Пирс не может понять, почему Кертис решился взять его в свой фильм, и поэтому не устает повторять, что если бы Кертис видел его в образе трансвестита, то никогда бы не доверил ему роль начинающего копа, видящего мир, подобно дальтонику, только черным и белым. Он бы сказал: «Я не хочу видеть, как он будет два часа бегать по площадке в платье, это будет меня отвлекать». Кертис, если верить его словам, взял Пирса за его фантастическую похожесть на главного героя. Гай, как и его прообраз, - почти ребенок, который не различает полутонов. Для него существуют только контрастные краски. Он обожает старинные машины, и относится к внезапно обрушевшейся на него славе с юношеской непосредственностью.
После «Секретов Лос-Анджелеса» Пирса приглашают на Сандэнский кинофестиваль, где, на скромном ранчо Роберта Редфорда, Гай чувствует себя уютно, как на собственном ранчо в Австралии. Вся остальная Америка напоминает ему палату шизофреников в психиатрической больнице. Он старательно избегает блокбастеров. И в итоге подманивает удачу - снимается в едва ли не самой интересной картине летнего сезона 2001 года - «Помни...». Его герой теряет память и, чтобы схватить ускользающие факты и мысли, записывает их с помощью татуировок на своем теле, почти как в гринуэевских «Записках у изголовья». Сюжет прокручивается задом наперед; «поляроидовские» снимки исчезают, а потом проявляются. Пирс демонстрирует накачанную мускулатуру, не хуже «гладиатора», и вместе с тем таланты, заставляющие поверить в него как актера интеллектуального жанра...
«Мне надоели разговоры типа «почему ты не переедешь в Голливуд». Американцы очень глупо полагают, что они - центр всего мира». «Лос-Анджелес - это fucking машина, которая двигается со скоростью миллион миль в час. У любого есть агент, все стремятся к вершине, и боятся остановки, как смерти». Гай – кажется, единственный кто не стремиться. Он продолжает жить в Австралии с женой и мамой. Он снимается в экранизации романа Герберта Уэллса «Машина времени», в роли несколько старомодного ученого, унесшегося вслед за своей умершей возлюбленной сквозь время.
Он и сам чертовски старомоден для Нового Света. Он не знает имени собственного агента, он не стремится к вершине. Он - «Гай», просто «Гай» - хороший парень для узкого круга друзей, семейных посиделок и массового сопереживания любимой футбольной команде. Но имя его нет-нет, да и всплывает в памяти, ему не исчезнуть окончательно. Оно подобно татуировки на живом теле, которая уже никогда не сможет исчезнуть окончательно.
