– Катрин, насколько я понимаю, “Интимные сцены” – копия того, что происходит у вас на съемочной площадке. Почему появилась потребность создать дубль?
– “Интимные сцены” – точная копия съемок картины “За мою сестру!”. Зачастую журналисты, приглашенные на съемки, снимают фильм о фильме. Но я не люблю присутствие чужих. Поэтому решила все сделать сама. К тому же мне хотелось объяснить себе самой, как происходит рождение фильма. Ты можешь работать, не покладая рук, но ничего не будет получаться. И вот в один прекрасный момент все сложится как надо: камера, свет, игра актеров. Будто ангел прилетел!
– Вы дебютировали в кино как актриса. Сыграли две роли и переквалифицировались в сценаристки, а потом и вовсе занялись режиссурой. Актерская профессия не для вас?
– Мне это неинтересно. Гораздо увлекательнее находиться по ту сторону камеры, чем перед объективом.
– Почему тогда совсем недавно вы опять снялись как актриса?
– Это было как развлечение. Фильм сделал Клод Берри – оператор, который работал со мной над фильмом “Узкий пролив”. И поскольку я всегда очень строга со своими актерами, ему было интересно поставить меня на их место. Кроме того, я отлично понимаю желание снимать режиссеров. Я сама часто это делаю. Ромен Гупи снимался у меня в картине “За мою сестру!”. Я приглашала Годара, пыталась уговорить Поланского.
– Годара?!
– Он отказался. Я предлагала ему главную роль в фильме “36-й девичий размер” и роль директора школы с садомазохистскими наклонностями из “Романса”.
– Ваша первая роль была в картине “Последнее танго в Париже”…
– В то время я хотела стать актрисой. Не только актрисой, но одновременно актрисой, режиссером, писателем и певицей. Все сразу.
– Как вы попали к Бертолуччи?
– Ему для съемок нужны были сестры-близнецы. Мы с сестрой близнецами не были. Но считались достаточно известными во Франции: моя сестра как актриса, я сама как писатель. И мы пришли пробоваться к Бертолуччи. Он посмотрел на нас и сказал: “Нет, вы же не близняшки!” Но в результате он не нашел никого лучше, поэтому был вынужден вернуться к нам. Эта была такая феминистская часть фильма, написанная Аньес Варда. Мы играли двух беременных сестер, которые постоянно сталкиваются с жестокостью мужчин.
– Вы помните тот момент, когда вы решили: “Я буду снимать мой первый фильм”?
– В моих мечтах я всегда была режиссером, с самого детства. Я помню, как впервые посмотрела фильмы Бюнюэля (я жила тогда в маленьком провинциальном городке) и впервые ощутила желание стать кинематографистом. Первый мой фильм был ужасно детским. Я сама написала сценарий. Сейчас я думаю, что он получился жутко подростковым, наивным.
– Как вы отбираете актеров для своих фильмов? По каким критериям можно определить, что этот актер – актер Катрин Брейя?
– На самом деле единственный критерий – это неизвестность актера. Для “Интимных сцен” я впервые в жизни взяла звезду – Анн Паррийо (“Никита”). Но это скорее исключение. Как я люблю повторять: “Я изобретаю актеров”. Ради этого я делаю очень много проб. Для “Романса” я перепробовала 200 девушек на главную роль. Для меня было важно найти актрису с живым выражением лица. Я очень люблю подвижные лица. Лица, в которых живет каждая частица. В итоге я нашла Каролин Дюсе. Отнюдь не суперкрасавицу! Но у нее были маленькие морщиночки на щеках. Лицо находилось постоянно в движении. И еще взгляд у нее был очень странный. Каролин могла менять выражение в считанные мгновения. Вот это и есть настоящая актриса.
– С актрисами понятно. Но что такое настоящий актер по Катрин Брейя? В “Романсе”, помнится, снимался порнозвезда Рокко Сиффреди. Его за какие достижения взяли?
– Французские актеры один безобразнее другого. И я выбрала Рокко, потому что, во-первых, он красив, во-вторых, неплохо играет и, в-третьих, потому что он просто очень щедрый человек: он предоставляет не только свое тело, но и позволяет выставлять напоказ свою душу, что далеко не каждый профессиональный артист может себе позволить.
– Сиффреди – единственный случай, когда в вашей картине снимался актер из порнофильмов?
– Нет. Это происходило не раз. В частности, в “Истинной девушке” любовницу отца играла порноактриса. И я могу сказать, что не только я снимаю порнозвезд. Дэвид Кроненберг, например, тоже в одном из фильмов – я уже не помню его название – их использовал.
– Есть ли разница в работе с обычным актером и порноактером?
– Разница огромная! Раньше я старалась не давать порноактерам большие роли, стремилась использовать их по назначению, в интимных сценах. В этом плане гораздо проще работать именно с ними, потому что обычные актрисы часто закатывают истерики по поводу того, что нужно обнажиться. Но это касается ролей незначительных. Как только актер порно получает большую роль, появляются свои проблемы. Рокко Сиффреди, например, был явно не готов к тому, что его роль окажется такой трудной. Он полагал, что ему будет достаточно, как обычно, обнажить свое тело – и все задачи выполнены! Но ситуация оказалась сложнее: я потребовала от него вкладывать душу, открывать свое сердце, а для актера порно это очень трудно, он к этому не привык. Для него гораздо привычнее использование своего тела в чисто утилитарном смысле. Поэтому в “Романсе” Каролин пришлось учиться обнажать тело, а Рокко Сиффреди – душу.
– Вы снимаете постельные сцены именно так, как это показано в “Интимных сценах”? Или все-таки, как это обычно практикуют, выгоняете большую часть съемочной группы?
– Я никогда никого не выгоняю. Актер – профессия, склонная к эксгибиционизму. Они должны быть готовы к тому, чтобы обнажиться на людях. Плюс ко всему они должны получать от этого удовольствие. Но даже если их смущает большое количество народа на площадке – это зачастую служит моим целям, поскольку это смущение я иногда и хочу поймать в кадр. И к тому же я очень ценю свою съемочную группу, и деньги им платятся не за то, чтобы они в самый ответственный момент вдруг вышли.
– Если бы вам самой предложили сыграть такую небольшую роль, но с условием, что вы предстанете на экране голой, вы согласились бы?
– Конечно, нет. Мне совершенно этого не хочется. В конце концов я не актриса. Они как-то это делают, но я не понимаю как. И то, что я их использую, это не значит, что я испытываю те же самые желания. Существуют истории о том, как режиссеры обнажались вместе с актерами. Но я никогда не сделала бы так. Когда заключаешь контракт с актером, там все указано, он уже должен быть готов на такие поступки. А насчет режиссера в договорах ничего нет.
– И последний вопрос. Вы производите впечатление женщины, для которой нет запретных тем. И все же, что может быть для вас табу на экране?
– Посредственность. Это ужасно! Только посредственность для меня табу.
