Успешно показанный на Берлинском кинофестивале документальный фильм не столько о подвигах, сколько о непростых семейных радостях скандально известной арт-группы «Война».
Трое молодых людей, два мужчины и девушка с годовалым младенцем, не особо таясь, набивают сумки продуктами в супермаркете, а затем дают деру. Некоторое время их преследует смуглый охранник восточной наружности. Один из сподвижников ставит гастарбайтеру подножку, тот падает — герои благополучно скрываются. Несчастный охранник просто не в курсе, что то, что он видел, это не банальная кража (хотя очень на нее похожа), а художественная акция. И люди, убегающие в перспективу с сумками, — виднейшие деятели русского актуального искусства и будущие лауреаты госпремии «Инновация» (от нее они, правда, откажутся). Подобная культурная глухота — не проблема охранника. Касательно того, есть ли принципиальная эстетическая разница между описанным перформансом и бытовым эпизодом, когда в магазин приходит гопник и тупо тырит пару бутылок водки, спорят искусствоведы с мировыми именами. «Война» делает искусство. А гопник, получается, таким образом регулярно шарашит по «Черному квадрату» Малевича, просто не придавая этому значения; народное творчество.
На сайте арт-группы «Война» (идеолого-гастрономические налеты — всего лишь этюды рядом с такими полновесными нашумевшими акциями, как «Оргия в Биологическом музее», «Дворцовый переворот» и «Х.й в плену у ФСБ») есть страничка «Враги «Войны». На ней пофамильно перечислены «враги, предатели, провокаторы», от прокурорских и полицейских работников разного уровня до участницы панк-молебна в ХХС Надежды Толоконниковой. Девушка сотрудничала с «Войной» еще до Pussy Riot и в своем сегодняшнем мученическом статусе, можно предположить, вызывает у бывших соратников (они сами находятся в розыске) нечто вроде творческой зависти. Имени режиссера «Завтра» в списке нет, но вполне могло бы и быть. Отличный 30-летний документалист Грязев («Саня и воробей», «День шахтера» — настоятельно рекомендуются) фактически прожил с «Войной» полтора года, отснял десятки роликов акций и 160 часов съемочного материала, из которого в итоге отжал 70-минутное «Завтра», один из лучших документальных фильмов последнего времени, который надо смотреть. При этом с успехом показанное на Берлинале кино было со скандалом отозвано с ММКФ по инициативе не властей, но Вора, Козы и Лени Е.нутого, главных героев и идеологов движения. Претензии: фильм лжив и незаконно использует личные видеоархивы группы (последний довод, впрочем, был отозван, как и заявление в суд).
Недовольство Олега Воротникова, Натальи Сокол и Леонида Николаева можно понять, как, например, и вето, в свое время наложенное The Rolling Stones на документалку Роберта Франка Cocksucker Blues (1972), где музыканты представали не полубогами в героических позах, а людьми, пребывающими в затяжном наркотическом пике — с концертными номерами, да, но и с оргиями. «Завтра» обходится без оргий, хотя и здесь во главу угла ставится скорее уж быт. Вместо ожидаемого, видимо, участниками манифеста у Грязнова получается фильм не о «Войне», но о любви, где главным действующим лицом оказываются не Вор и Коза, а их маленький сын Каспер (драматургический ход выигрышный еще и потому, что, как известно, в любом — игровом или документальном — кино матерых артистов неизбежно переигрывают непосредственностью животные и дети).
Вместо программных монологов — односложные беседы: «А где папа? Где Леня?» — «Папа в тюрьме. Леня тоже в тюрьме. Пись-пись в туалете». В кадре имеются и «Дворцовый переворот» (и трогательная обстоятельность тренировок по переворачиванию милицейских машин на случайно попавшихся по пути «копейках» и недорогих иномарках), и подъем моста с гигантским нарисованным фаллосом, и арест, и последующий суд. Но в остальном режиссер кроит из хроник насыщенной жизни «Войны» очень личную — и свою, и Каспера — историю. Местами чересчур, на уровне чуть ли не дворового романса, сентиментальную, в каких-то эпизодах откровенно постановочную. Но куда, надо сказать, более пронзительную и бьющую по рецепторам, чем самая безумная акция героев, и задающую вопросы, обращенные к аудитории. А она у картины значительно шире художественной тусовки или следственных органов (они, кстати, свободно могут истолковать «Завтра» как дополнительный материал по делу).
Нормально ли ругаться в присутствии собственного маленького сына матом? Находить ему игрушки и вещи на помойке (участники «Войны» декларативно отказываются от денег как таковых)? Тащить его на митинги и в автозак? Стоит ли, отчасти мысля по Федору Михайловичу, слеза ребенка яростного крестового похода против благ мира с этим самым ребенком в качестве живого знамени? Режиссер Андрей Грязев закономерно не дает ответа, а от Каспера слезы не дождешься — он улыбается.
