В Москву приехали гости из страны тюльпанов и прочей растительности — режиссер Дэвид Фербейк и продюсер Рэймонд ван дер Каайи. Они рассказали москвичам о том, как снять кино за $ 500. Vashdosug.ru узнал, каждый ли может снять фильм без денег и попасть с ним на кинофестиваль.
Источник фото: arthouse.ru
Это уже ваш второй визит в Москву, вы даете лекции о том «Как снимать низкобюджетное кино», что такое «Креативное продюсирование». Как вы оцениваете российскую аудиторию? Их вопросы, идеи.
Рэймонд: Я заметил, что это очень умная аудитория, они задают острые вопросы, они хорошо образованны. С ними очень интересно общаться, они очень тонко воспринимают фильмы.
Дэвид: Во многих странах люди приходят на серьезную картину с попкорном и прочим фаст-фудом. На моей памяти только во Франции и в России для зрителя поход в кино — это важное событие. Я не могу сказать, какой процент от населения вашей большой страны так себя ведет. Может быть это очень небольшая социальная группа. Но я помню, что зрители, пришедшие на мой фильм, задавали очень умные, тонкие, интересные вопросы.
А что вы можете сказать о студентах российских киновузов?
Д: Я думаю, что студенты в России подходят к моим лекциям с такой... практической точки зрения. Они задают очень прикладные вопросы, вроде: Как вы начинаете снимать свой фильм? Как именно вы это делаете? Какую камеру вы используете? Их не очень интересует философия, дух кино. Они уже в курсе теоретических вещей.
Вам это не нравится?
Д: Нет, это здорово. Кроме того я же делаю фильмы, которые успешны на международном рынке арт-хаусного кино. И они имеют очень низкий бюджет. В моей стране, кроме меня нет режиссеров, которые могут так дешево снять фильм. Но есть и философские вопросы, касательно режиссерского выбора: ждать пока твой замысел соберет большой бюджет, а это от года до 7 лет или снимать быстро и дешево? Мне очень нравятся такие дискуссии.
Дэвид, у вас очень богатый студенческий опыт, вы учились в Нью-Йоркской Киноакадемии, Амстердамской Академии Кино и телевидения, вы работаете со специалистами из Китая, Японии и Гонг-Конга, теперь вы пообщались с российскими студентами. В чем отличие киношкол в разных странах?
Д: Я учился в двух школах в Нью-Йорке. Одна платная, обучение длилось всего три месяца, и мы варились в собственном соку. Другая — это уже был университет, большая такая структура. Но и там, и там - это было такое очень прикладное образование по всем кинопрофессиям: работа с камерой, монтаж, что важно — мы работали с пленкой, а не с цифровыми камерами. Так ты понимаешь из чего лепится, создается фильм. Ты учишься всему понемножку. Это было очень хорошее начало, база, я знал, что делает оператор, как выставляется свет. В Амстредаме я уже учился 4 года именно на режиссера. Это более глубокое понимание профессии: что такое кино? Как работать с актерами? В этом главное отличие.
После того, как вы закончили киношколу, вы поехали в Китай, и снимали фильмы в Азии. Недавно вы получили деньги на кино в самой закрытой и густонаселенной стране. Как вы это сделали?
Д: Да, это правда. Но это очень сложно. Нет, я бы сказал, что это невозможно. Я не могу сказать, что у нас это до конца получилось. Я работаю с одним продюсером в Китае. Мы сделали уже до этого «Шанхайский транс» вместе, и он представил наш новый проект на китайском рынке и мы получили дистрибьютора. Наш фильм, надеюсь, выйдет в китайский прокат, но вначале мы должны пройти китайскую систему цензурирования. Если мы этого не сделаем, то все рухнет. Вообще голландскому парню очень трудно получить деньги в Китае, чтобы сделать фильм для китайской аудитории. Цензура относится к нам более строго. Гораздо легче сделать фильм, как иностранец, для европейской аудитории. Это очень закрытый рынок, даже для китайских режиссеров.
Рэймонд, «Клуб «Зевс» — ваш первый проект вместе с Дэвидом. Как вы познакомились? Увидели этого красавчика и запомнили? (Девид появился на обложке самого известного голландского глянца, когда ему не было 25 лет)
Р: Вообще-то да, так и было. Я сказал ему, что он хорошо выглядит.
Д: И я сказал ему то же самое. Он пожалуй самый приятный продюсер, которого я знаю.
Р: Ну, а теперь серьезно. Я посмотрел фильм «Шанхайский транс». Картина мне очень понравилась — это был такой не типично голландский стиль, более глобальный взгляд. Я как раз искал режиссера с другим типом мышления, мировоззрения. К тому же Дэвид предложил мне снимать фильм быстро и дешево, возможно, мы много выпили тогда.
Вы снимали фильм в Китае. У вас есть какие-то интересы на этом рынке?
Р: Я скорее был заинтересован историей, просто она происходит в Китае. История молодых парней, которые работают в необычном клубе, где они продают свою дружбу, внимание и иллюзию отношений — женщинам. Я думаю, это проблема большинства жителей мегаполисов по всему миру — одиночество, эмоциональная опустошенность. Это не был продюсерский ход, попыткой выйти на китайский рынок. Китайские дистрибьюторы не занимались картиной, национальные фестивали не брали фильм в свою программу.
Неужели эту стену … великую … китайскую нельзя проломить?
Д: Я пытаюсь это сделать со своим фильмом про вампиров.
Р: У меня сейчас нет такой истории, чтобы снимать ее в Китае. И я не думаю, что смогу найти финансирование и дистрибьютора. Наша компания из Голландии, это будет очень, очень, очень, трудно.
На лекции вы четко сформулировали различие между производством фильмов с низкими бюджетами и большими. Вы помните тот момент, когда осознали эту разницу?
Д: Ты начинаешь снимать фильм без бюджета, потому что у тебя нет денег. Так произошло с моим первым фильмом «Ритм». (бюджет фильма, который попал на Роттердамский кинофестиваль составлял всего 500 долларов) Ты просто чувствуешь, что тебе надо сделать фильм. Если же ты работаешь с большими бюджетами, то ты зачастую ощущаешь, что у тебя нет такой свободы, нежели в низко-бюджетном кино. И это не очень полезно для меня, как для режиссера. Я предпочитаю делать быстро и дешево. С хорошим планированием, без большой команды, когда не нужно волноваться, что в случае задержки люди будут просить больше денег. Люди просто делают кино, потому что хотят его сделать. Это другая атмосфера, иной тип творчества, в котором возможны импровизации.
Как такой интенсивный график влияет на вашу жизнь?
Д: Я много езжу по миру и стараюсь оставаться на связи с людьми, c которыми я знакомлюсь. Но у меня нет жизни в общем понимании: у меня очень простая квартира, она практически пустая, неуютная, у меня нет домашних животных, девушки. В моей жизни не очень много комфорта и постоянства. Эта профессия требует от тебя очень много. Мне нужно снимать как можно больше. Я не зарабатываю на этом больших денег. Но я уже снял пять полнометражных фильмов к своим 32-м годам. Я не знаю никого в Голландии, кто добился бы таких результатов. Я очень много работаю.
Отличается ли жизнь продюсера от жизни режиссера?
Р: Нет, в принципе все тоже самое.
Д: У тебя есть жена и домашние животные!
Р: Это очень социальная профессия, ты должен общаться со множеством людей, ездить на фестивали, выстраивать связи, презентовать проекты. У тебя есть выбор: или ты можешь делать картины только для внутреннего рынка, но можно и работать на международный рынок. Особенно, если твой внутренний рынок так мал, как в Голландии. Ну и конечно, это не работа с 9 до 17. Иногда, я разговариваю с режиссером в 4 часа ночи, потому что он живет в Лос Анджелесе.
В Москве каждый второй хочет быть или режиссером или фотографом, в общем заниматься каким-то творчеством. В Голландии так же?
Р: Я их не считал. Даже не знаю. Думаю, что нет.
Д: Не, в Голландии то же самое. У нас все хотят быть DJ-ми. Каждый, хочет сказать: «Тебе стоит сходить на эту вечеринку, я буду там DJ-м».
Р: Вообще-то, каждый может быть DJ-м.
Д: Это же не такое большое дело, ты просто ставишь пластинки.
