«Немая черно-белая картина, в которой много цвета и много разговоров», – так говорит о своем новом фильме режиссер Патрис Шеро. У 30-летнего Люка неизлечимо болен старший брат Тома. Они не общались много лет – старший не смог примириться с гомосексуализмом младшего, младший устал от эгоизма старшего. Но болезнь привела Тома к Люку…
Фильм «Его брат» действительно хочется назвать немой черно-белой картиной. Потому что умирание безмолвно и бесцветно, особенно в том варианте, который дает Шеро. Смерть приближается к Тома так медленно, что есть время прислушаться к ощущениям умирающего тела. Глаза теряют блеск, щеки – румянец. Слабость. Немощность. Нежелание. Сначала нежелание уходить, потом нежелание оставаться. Патрис Шеро опять снял шедевр. Но, собственно, после «Интима» от этого режиссера ничего другого и не ожидали.
Уложился мэтр на этот раз в рекордные сроки – всего полгода. Результат наградили берлинским «Серебряным медведем» за режиссуру. И действительно, срежиссировано словно живописное полотно. «Его брат» – натюрморт, где главную роль играет увядающая человеческая плоть, которая выглядит на фоне свежего морского пейзажа так же тоскливо, как рыбный скелет на фоне сочных фруктов. Но вряд ли кто-то будет плакать после этого фильма. Потому что Шеро безразличен и к жизни, и к смерти, подобно миру, который ежеминутно наблюдает за умиранием миллионов тел и, несмотря на это, продолжает существовать.
