Самовлюбленный, но обаятельный бенефис Ивана Охлобыстина в образе Робина Гуда российских суглинок. Поклонникам «Мамы не горюй» и «ДМБ» посвящается.

Послужив некоторое время в банке (и в итоге вышвырнув в окошко его владельца), Севастьян Соловьев () уступает-таки настойчивому зову крови — дед и папа были честными разбойниками — и перебирается поближе к земле, в деревню Клюево. Где, в компании со слетевшим с катушек мажором-бухгалтером Дебетом (), отставным кузнецом (Сергей Бадюк) и оперной примой Алевтиной Юрьевной () деятельно грабит награбленное и вершит пороховую справедливость при поддержке местного населения. Развеселой этой музыке, понятно, не доведется играть долго. После того, как Соловей вступит в конфликт с властями, планирующими превратить Клюево в игорный центр («За мной деревня, за тобой казино»), на подмогу бессильной полиции подтянется спецагент N7 (Игорь Жижикин) и регулярные войсковые части.

С целевой аудиторией «Соловья-Разбойника», второго режиссерского проекта перспективного 23-летнего режиссера («Самоубийцы») все просто. Вы полагаете, что Ивана Охлобыстина, фигуры яркой и, само собой, вызывающей, в последнее время стало вокруг слишком много, и он сидит у вас в печенках? Тогда коротенькие 85 минут рискуют показаться купанием в адском котле с постоянным подогревом температуры. Широта охлобыстинских талантов (он, например, наверное, лучший в современном русском кино мастер диалога) и устремлений (из батюшек — в отцы нации), вызывает у вас уважение, а то и любовь? Вэлкам, полтора часа чистого удовольствия.

Впрочем, любить Ивана Ивановича больше, чем любит себя сам Иван Иванович, едва ли возможно. Дождавшись реализации написанного семь лет назад именно что под себя сценария, актер, сценарист и продюсер на экране ни в чем себе не отказывает. «Красота моя с ума меня свела», как писал в дневниках , и это более или менее тот случай. Охлобыстин в щегольском пальто белой кожи с парой золотых маузеров, вхолостую пощелкивающий золотой же «зиппо»: «курить вредно, потом при стрельбе руки трясутся». На мотоцикле-тачанке, честь по чести оснащенной пулеметом (в планах артиста — созвучная, думается, нынешней заглавная роль в картине «Чапаев Чапаев»). На пути к храму: «Религиозные убеждения? Поражаюсь широте ваших интересов». Пронзительным петушиным тенороком исполняющий со сцены утесовский «Случайный вальс» на концерте по случаю Дня колхозника. Сгорающий в адском пламени финальной битвы в русском полюшке-поле под обильным бензиновым ливнем.

В снятом за очевидные копеечки, но при  этом на диво бодром «Соловье-Разбойнике» легко считывается тарантиновская эстетика (от замечательно смешных диалогов до нестыдной боевой части), обильно спрыснутая освежителем сермяжного русского духа. А он, в первую очередь, состоит в бунте, который здесь образцово бессмыслен и беспощаден и тем красив (на территории кино-лубка картина на раз обыгрывает, скажем, недурно задуманный, но вяло исполненный «Гоп-стоп»). Но самые ближайшие аналогии — такие снятые при участии Охлобыстина хиты приблизительно 10-летней давности, как «Мама не горюй», «ДМБ», «Даун Хаус» и «Восемь с половиной долларов». Не самое, как показало дальнейшее развитие индустрии, скучное кино на свете.