- «Ван Хельсинга» снимали в Праге. Как прошли съемки?
- Замечательно! Мне очень понравилась Прага. Красивый город. Правда, целый месяц пришлось мерзнуть. Мне кажется, что выше нуля температура не поднялась ни разу. Вообще холодная погода - это не проблема. Но только не тогда, когда с тобой трехлетний мальчишка! На него приходилось надевать столько всего, что он был похож на шарик. Хотя на самом деле я очень рад, что моя жена Дебора и сын Оскар всегда путешествуют вместе со мной.
- Не представляю себе, как бы я обходился без них! Правда, дети (по крайней мере мальчишки), если их не выпускать на улицу, начинают сходить с ума и превращать жизнь родителей в дурдом. Так что нам пришлось помучиться. Но город нам все равно понравился – он какой-то волшебный. И работа над «Ван Хельсингом» была просто праздником. Правда! Это большое кино, серьезный, масштабный проект. Мы снимали в фантастических местах, и у меня было ощущение, что я попал в «Индиану Джонса».
- Вы играете охотника за нечистью Ван Хельсинга...- В книге Брэма Стокера это голландский профессор лет 60, странный, так сказать, «со своими тараканами в голове». Он охотится за вампирами, в том числе и за Дракулой. Мы поступили с этим героем весьма вольно. У нас он стал молодым, бодрым авантюристом. Короче, это модернизированный вариант Ван Хельсинга.
- Вам понравилось работать с Соммерсом (режиссер Ван Хельсинга)?- Стив невероятно рациональный режиссер. Ему никогда не нужно ничего переснимать, и он никогда не выкидывает «лишние» сцены на монтаже - у него их просто нет. Он снимает высокобюджетное кино, но считает каждую копейку. Он организован и собран, всегда точно знает, что делает, и в результате вся команда работает как часы. Он предупреждает актеров: «Не подходите ко мне на съемочной площадке и не говорите, что вам не нравятся ваши реплики в сцене, которую мы сейчас будем снимать. Я все равно не буду вас слушать. Я готов к диалогу, но только не в день съемок». Он хочет, чтобы актеры готовились к съемкам, чтобы они заранее продумывали свою роль, в общем, чтобы выполняли домашнюю работу. Мне такой подход импонирует. Вот Брайан (Брайан Сингер, режиссер «Людей Икс») – совсем другой. Он приходит на площадку и говорит: «Так, ну что мы сегодня будем снимать? Хью, ты что сегодня хочешь делать?».
- Вам пришлось как-то готовиться к работе над таким персонажем, как Ван Хельсинг?- Я всегда ищу крайности в характере, говорим ли мы о Росомахе из «Людей Икс» или о Ван Хельсинге. Эти ребята с виду очень спокойные, хладнокровные. Но мы со Стивом решили, что перед камерой не стоит разыгрывать абсолютное спокойствие. Возьмите Мела Гибсона или Клинта Иствуда, их герои никогда не бывают однозначно хладнокровными. В них чувствуется какая-то скрытая боль, по их глазам видно, что внутри у них огонь. Не знаю, может кто-то умеет играть совершенно невозмутимых людей, но мне не интересно следить за такими персонажами. В работе над ролью Ван Хелсинга для меня отправным моментом стал факт, что он – великий воин. Он делал то, что ему поручено, выполнял свой долг и знал, что все делает правильно. Причем все это было прописано в сценарии. Но там также были намеки на то, что он разочарован, что он устал. Устал, потому что, честно говоря, у него адски тяжелая работа. Он убивает монстров, но ведь когда-то они были людьми, до того, как в их души вселились бесы. Католическая церковь нанимает Ван Хельсинга, тем самым признавая свое поражение, свое бессилие перед силами тьмы. Церковь не может вернуть человеческие души и поэтому приказывает ему убивать тела.
- В фильме масса экшн-сцен. На вас, наверное, работала целая команда дублеров?- Вообще-то я стараюсь сам выполнять трюки. Не то чтобы я был безбашенным придурком, я все-таки почтенный отец семейства и должен беречь себя ради сына, но мне очень нравится работа каскадера. Я расскажу вам про один трюк. Для съемок сцены с каретой, когда мы скачем по лесу, была построена дорога длиной где-то в милю. В карету были запряжены шесть дрессированных лошадей, и вот меня подбрасывают в воздух, и я приземляюсь между двумя скачущими лошадьми. Руками я держусь за их уздечки и фактически лежу на подносе типа столового, только очень большого. Пока я все это проделываю, камера снимает меня сверху. Тут я смотрю вниз и вижу, что расстояние от земли до остова кареты не больше 30 см, и, если уздечки выскользнут из рук, все, я труп. К тому же я держусь только за лошадей, и если они решат разбежаться в разные стороны, то я опять-таки… окажусь в неприятной ситуации. В общем, я немного понервничал, тем более что мы снимали несколько дублей. Потом ко мне подошел каскадер и говорит: «Слушай, я не могу поверить, что ты это сделал. Никогда не видел актера, который сам выполняет такие вещи». А я-то был уверен, что это безопасно!
- Когда вы были подростком, у вас были любимые герои в фильмах про монстров?- Честно говоря, я не припомню, чтобы я смотрел такое кино…
- Ни про Дракулу, ни про Франкенштейна?!
- Ну я, конечно, видел версию «Дракулы», снятую Копполой, и она мне понравилась. А во время подготовки к съемкам я посмотрел кучу старых фильмов о монстрах, потому что в «Ван Хельсинге» очень много ссылок на эти картины. Я, можно сказать, фанат фильмов ужасов: «Ужас Эмитвилля», «Хэллоуин», «Пятница, 13», «Изгоняющий дьявола», «Омен»… Вот они мне нравятся больше старых картин о монстрах. Да и потом, у нас просто не показывали это кино. Зато я видел девять частей «Пятницы, 13». Правда, десятую до сих пор не посмотрел.
- Но поговорим о чем-нибудь кроме монстров и охотников за нечистью. После того как Пирс Броснан заявил, что «завязывает» с «бондианой», вы первым появились в списке кандидатов на роль агента 007…- Кто же из актеров, находясь в здравом уме и твердой памяти, не хочет сыграть Джеймса Бонда?! Но на самом деле пока об этом рановато говорить. Список претендентов довольно большой, все знают, что в нем есть и Пол Беттани, и Клайв Оуэн, и много других замечательных имен, так что у меня сильные конкуренты. Поживем, увидим.
- Не так давно вы дебютировали на Бродвее в главной роли в мюзикле «Парень из страны Оз». Мне посчастливилось посмотреть это шоу. Разрешите выразить свое восхищение – это действительно было потрясающе! Вам нравится работать на Бродвее?- Честно скажу, это была самая тяжелая работа в моей жизни! Просто каторжный труд. Я в свое время серьезно занимался спортом, и теперь, когда ухожу со сцены, у меня такое чувство, будто я только что закончил игру в регби. А ведь у нас восемь спектаклей в неделю! Я исполняю 21 песню, и под конец мне начинает казаться, что я нахожусь на боксерском ринге и меня дубасят по животу. Но все равно выступать на Бродвее – это здорово! Правда, мой агент не очень доволен тем, что я заключил контракт на целый год, но я считаю, что игра стоит свеч. Тем более, что я давно хотел вернуться на сцену. А Бродвей – это Бродвей, Мекка музыкального театра. И потом, мы с Деборой очень любим Нью-Йорк.
- Насколько я знаю, ваша жена тоже актриса. Вы не соперничаете друг с другом?- Нет, что вы! Моя жена – прежде всего моя любимая женщина, мать моего ребенка (в 2001 году Хью и Дебора усыновили мальчика, сейчас ему три года) и хранительница домашнего очага. Она всегда меня поддерживает, и она была очень рада, когда мне предложили роль Ван Хельсинга. На предложение сыграть Росомаху она, помнится, отреагировала совсем по-другому.
- В смысле?- Вы ведь знаете, что Росомаху должен был играть Дагрей Скотт, но съемки сиквела «Миссия: невыполнима» затянулись, и Брайану Сингеру пришлось в срочном порядке устраивать кастинг. Меня пригласили на пробы и дали две странички сценария. Когда Деб увидела этот текст, она сказала: «Хью, это какой-то дурацкий комикс, ты слишком хороший актер, чтобы сниматься в таком кино». Но, к счастью, я ее тогда не послушался.
- И последний вопрос: в одном из интервью вы сказали, что у вас было огромное количество женщин, порядка 750…- Кто это сказал? Я?! Ну, может, и сказал.... Знаете, я ведь сам в прошлом профессиональный журналист и понимаю, как вашему брату нужны всякие жареные факты, вот я и… Я люблю придумывать истории. 750 женщин! Знаете что, хоть моя жена мне доверяет и прекрасно знает про издержки актерской профессии, но, боюсь, эта цифра может ее шокировать. Поэтому давайте так – я вам скажу, что это правда, а вы никому об этом не расскажете.
