Как Квентин Тарантино снимал свой фильм. «Я сниму сочный фильм специально для моих поклонников», – пообещал Квентин Тарантино в период долгого молчания, продолжавшегося со времени выхода на экраны «Джеки Браун» (1997). Обещание выполнено. Месть Невесты свершилась. Из списка жертв вычеркнут последний злодей. На экраны выходит «Убить Билла: фильм второй». Поклонники молятся на «Убить Билла». Им бесполезно объяснять, что «Бешеные псы» и «Криминальное чтиво» – это все-таки шедевры, а «Убить Билла» подозрительно похож на затянутый анекдот. Черная мамба укусила их в сердце. Теперь в моде самурайские мечи и путешествия на Тибет. «Убить Билла» – это первый мой фильм, действие которого целиком перенесено в мир кино», – признается Тарантино. Это фильм человека, влюбленного в кино, снятый для людей, влюбленных в кино. Любовь и решает дело: у Тарантино получилось создать одно из самых эффектных зрелищ за всю историю киноискусства. Вот как это было...
  • Первый вариант сценария «Убить Билла» стал подарком Квентина Тарантино его любимой актрисе – Уме Турман. Это случилось 29 апреля 2000 года, в день ее тридцатилетия. Надо ли уточнять, что к подарку прилагалось предложение сыграть главную роль.
  • Когда все было готово к съемкам «Убить Билла» и компания Miramax собиралась объявить на Каннском фестивале 2001 года о начале съемочного периода, Тарантино сообщил продюсерам, что Ума Турман беременна. В любом другом случае на роль Невесты взяли бы другую актрису. Но случай был особый. Тарантино излишней скромностью не страдает: «Представьте, что вы фон Штернберд, который в 1930 году готовится к съемкам «Марокко». И тут Марлен Дитрих беременеет. Что вы станете делать? Пригласите другую актрису? Разумеется, нет. Вы будете ждать Дитрих. И история кино скажет вам за это спасибо».
  • Съемки «Убить Билла» проходили в Лос-Анджелесе, Токио, Мексике, Пекине и на восточном склоне горы Мяо Гао, в развалинах настоящего буддистского храма – именно там белобровый монах Пай Мей обучает Невесту пятичастному угару, от которого у противника разрывается сердце. Именно с помощью этого удара героиня Турман поставит эффектную точку в конце истории мести. Картина стала для Тарантино поводом объясниться в любви своим любимым азиатским фильмам. Поэтому в роли Пай Мея во втором фильме вновь появляется Гордон Лю – звезда классических гонконгских боевиков, снимавшихся в 70-х годах на студии братьев Шо. А в первом фильме важная роль самурайского кузнеца отдана Санни Чибе – культовому исполнителю главной роли в японском телесериале «Уличный боец».
  • В Китае и Японии съемочную группу сопровождал целый отряд переводчиков: с японского на английский, с китайского на английский, с японского на китайский и даже с одного китайского диалекта на другой. Уме Турман для сцен с Санни Чибой надо было выучить японский язык. Она оценивает свои достижения весьма скромно: «Главное, чтобы зрители не поняли, что я говорю с экрана механически заученные звуки». Но Турман пришлось учить не только японский язык. Боевые сцены требовали совершенного владения своим телом. За дело взялся Юэн Вупин – самый изобретательный боевой хореограф современности (в его фильмографии «Матрица» и «Крадущийся тигр, затаившийся дракон»). Уникальная «проволочная техника», унаследованная им от отца, ветерана Пекинской оперы, позволяет актерам парить в воздухе, бегать по стенам и наносить каскады ударов, напоминающие балетные па.
  • Вупин должен был сыграть учителя боевых искусств Пай Мея, но его виртуозная, утонченная пластика плохо вязалась с образом жестокого монаха. В сценах с Пай Меем Тарантино хотелось не полетов во сне и наяву, а крови и боли, и тогда он сам решил взяться за эту роль. Но вскоре понял, что восьмичасовые ежедневные тренировки сложно совместить с режиссерской профессией. В итоге Пай Мея сыграл Гордон Лю, а Тарантино озвучил английские реплики. Так что фраза: «Это доска должна бояться твоей руки, а не наоборот» – самый что ни на есть голос автора.