19 августа в прокат выходит новая классика Матье Кассовица «Ненависть». Кассовиц запечатлел Париж 90-х через путешествие трех парней из гетто — Юбера, Саида и Винса. О том, какие традиции мирового кино продолжает режиссер, и почему его фильм можно назвать поэтическим, рассказывает Дмитрий Елагин.
Кратко:
Молодежь первой чувствует несправедливость мира и бунтует против закостенелого общества взрослых. Ей нечего терять, а значит она борется за идеи. Французский режиссер Матье Кассовиц снял реалистичный портрет Парижа 90-х, где трое парней в духе героев Достоевского рассуждают, могут ли они изменить мир силой оружия.
Подробно:
«The World Is Yours» (пер. с английского «Этот мир твой») — это главные слова фильма «Лицо со шрамом» (1932 и 1983), которые гангстер Тони Монтано видит несколько раз. В «Ненависти» появляется плакат с таким же слоганом, но один из героев — араб Саид — заменяет букву, из-за чего фраза превращается в «Этот мир наш». Это главный жест режиссера Матье Кассовица, который как никто отобразил дух бунтарства.
Режиссеры Франции создали богатое кинонаследине, и Кассовиц использует его всей полноте. В начале 50-ых появилось направление документального кино cinema verite (пер. с французского «кино правды»), основанное на наблюдении и интервью с обычными людьми. В этих картинах взгляд авторов впервые обратился на человека, захотел увидеть и показать его настоящим. Плодом cinema verite стала новая французская волна, в которой молодые авторы исследовали проблемы своего поколения. Итальянцы-неореалисты в начале 50-х годов снимали, чтобы показать проблемы. Французы же стремились к свободе, своему собственному языку: съемка на натуре, активная камера, молодые главные герои и их разговоры как бы ни о чем. Отличительная черта кинематографа каждой из новых волн — острая политическая задача. Авторы хотят понять ценности молодежи, найти им место в обществе. Матье Кассовиц отталкивается от эстетики неореализма, отправляет героев в путешествие по неприглядному и парадному Парижу, не меняя имена актеров: Венсан Кассель («Необратимость», «Это всего лишь конец света») превратился в Винса, Юбер Кунде в Юбера,а Саид Тагмауи («Чудо-женщина», «Джон Уик: 3») в Саида.
У парней нет цели: сначала они убивают время у себя в криминальном спальном районе, а после отправляются в центр Парижа. Вечером трое смотрят на Эйфелеву башню и рассуждают, что они всего лишь песчинки в городе. Но ведь город состоит из песчинок, поэтому, показывая их жизнь, Матье Кассовиц рисует портрет поколения 90-х. Плакаты с борцами, Мерилин Монро, Брюсом Ли и куча пар кроссовок — это комната Винса, который живет в квартире у бабушки (лучше не задаваться вопросом, где его родители). Подобное наблюдение, детальность — черта реализма, который Кассовиц (по законам французского кино) оборачивает поэтикой. У него диджей в окно выставляет колонки и смешивает песни «Fuck the police» рэпера N.W.A. и шлягер Эдит Пиаф, на улице среди бела дня появляется корова, а камера отрывается от земли и летит над «спальниками». Но главное, что выводит «Ненависть» из поля неореалистического кино — это черно-белое изображение и замедленные кадры. Они придают фильму статуарность, грацию старой классики и запечатлевают бессмысленную жизнь простых парней в истории.
Винс и его друзья — выросшие дети, которых волной молодости понесло на конфликт с полицейскими. Они ещё не прошли путь инициации — ничего не знают о смерти и насилии, а только лишь воображают. Но всему свое время. Французское кино — это кино пистолетов, один из них находит Винс и обещает убить «копа», если в больнице умрет его друг, пострадавший от рук властей. Это обещание напоминает о «Преступлении и наказании» Федора Достоевского, но с одним отличием — бунтующую молодежь не волнует бог, они не рассуждают о правилах морали и нравственности, у них есть только чувство солидарности.
Может показаться, что Матье Кассовиц сделал агитационное кино с документальными кадрами о насилии полиции и историей о противостоянии правительству. Но тогда бы не было портретов квартир и семей, и жеста Саида, заявляющего, что «Мир наш», он принадлежит всем. Молодежь 90-х верит в общность мира, а значит надо бороться не только за своих друзей, но и за близких тебе по духу людей. Саид, Винс и Юбер — не отбросы, а дети общества, которое загнало их в гетто и отказалось их социализировать. Проблема в обществе — оно перверсивно, значит, измениться надо ему.
